ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Как, — скажут нам, — столько страдать из-за таких
пустяков?» Но мы знаем, что дело здесь не в пустяках.
( Во всех фрагментах Сафо, где выражается страсть и
размеры которых позволяют проследить процесс поэти-
ческого творчества, можно видеть, как всякое страстное
движение и поэзия, которую оно порождает, противопо-
ставлены попытке описать, перечислить качества люби-
мого предмета. Каждый раз нужно и достаточно что-
бы как-то проявилась всего одна черточка любимого
предмета, и все существо поэта тотчас на нее отзывает-
ся. В ответ на этот зов и в разгар этого смятения откры-
вается поэтический источник.
Зов этот — всего лишь мимолетный жест, походка от-
сутствующей, сияние исчезнувшего лица, нежные очер-
тания груди, увитое цветами чело, грациозно поднятая
рука. Бывает, что это даже отсутствие грации:
Было время, — тебя, о Аттида, любила я.
Ты казалась ребенком невзрачным и маленьким.
(Там же, стр. 172, 19 и 20)
Оказывается, достаточно отъезда этого неуклюжего
ребенка, покидающего дом Сафо для соперничающей
школы Андромеды, чтобы вызвать вспышку страсти,
упомянутую выше и которую мы здесь видим по отноше-
нию к ее предмету.
Эрос вновь меня мучит истомчивый, —
Горько-сладостный, необоримый змей.
Ты ж, Аттида, и вспомнить не думаешь
Обо мне. К Андромеде стремишься ты.
(Там же, стр. 172, 21-22)
/ Страсть и поэзия Сафо отвечают на самые мимолет-
ные призывы, на то, что можно было бы назвать «зна-
ками». Эта поэзия знаков — символизм в первоначаль-
ном значении этого слова — составляет полную проти-
воположность поэзии описательной. Знак не есть при-
знак. Поэзия описательная всегда несколько сходна с пе-
речислением примет в паспорте. Описывая черты лица
или делая обзор элементов пейзажа, она порой забыва-
ет, что люди и вещи открываются нам гораздо более в
неожиданном жесте, в случайном ракурсе, чем в анализе
их составных частей. Влюбленная Сафо испытывает
страдание и наслаждение при одном воспоминании о
походке или тембре голоса: по этим черточкам у любов-
ника создается чувство неповторимости его возлюблен-
ной. Их достаточно, чтобы она целиком предстала перед
ним. Все его существо откликается на зов одной-един-
ственной черточки. Признак связывает нас с предметом,
подчиняет нас ему. В этом подчинении наша радость.
Ничего так не увеличивает власть любимого предме-
та над душой Сафо, как его отсутствие. Она пишет:
. . . . . . . . . приходит
Нынче всё далекая мне на память
Анактория.
Девы поступь милая, блеском взоров
Озаренный лик мне дороже...
(Там же, стр. 174, 28)
Анактория отсутствует. Два ее образа поражают по-
этессу-любовницу. Вокруг нее роем вьются воспоминания.
Но поэт не регистратор образов. Лишь один или немно-
гие из них пронзают его своим жалом. Отныне эти обра-
зы— избранники. Именно они отдают поэтессе-любов-
нице существо, составляющее предмет ее желаний. Два
образа Анактории предстают перед Сафо: милая поступь
(или «вожделенная»); лицо, озаренное изменчивым сия-
нием звезд, лицо — яркое, как звезда.
Достаточно двух черт — и отсутствие подруги стано-
вится присутствием...
Иной раз зов отсутствующей странно и таинственно
звучит в ночи. В ночном безмолвии, когда уходит осяза-
емая реальность, когда тело и душа, покоясь на одино-
ком ложе, отягчены сожалениями и желаниями, тогда
приближается в незримых волнах, разыскивая свой путь
к сердцу в потемках, голос, голос, ставший одновремен-
но светом. Чтобы обрести его в пространстве, слепые
чувства словно ощупывают темноту и, напрягаясь, тя-
нутся к любимому предмету.
Аригнота некогда жила в Митилене, в кругу девушек,
воспитываемых Сафо. Она влюбилась в нежную Атти-
ду, другую подругу поэтессы. Затем ей пришлось поки-
нуть тех, кого она любила, и переселиться в Лидию, на
противоположный берег моря. Сафо разделяет страда-
ние Аттиды, которой она посвящает свою поэму. Она на-
поминает ей радости совместной жизни с Аригнотой;
вместе с ней прислушивается она к голосу исчезнувшей
подруги, который доносится до них из Сард, через мор-
скую пучину. К толкованию этой поэмы, передающей со-
вершенно особые ощущения, нужно подходить чрезвы-
чайно осторожно:
......к нам из Сард сюда
Часто мыслью несется
Аригнота.
Вместе с нею мы жили. Казалась ты
Ей богиням подобною.
Как твоим она пеньем
восхищалась!
Ныне блещет она средь лидийских жен.
Так луна розоперстая,
Поднимаясь с заходом
солнца, блеском
Превосходит все звезды. Струит она
Свет на море соленое,
На цветущие нивы и поляны.
Все росою прекрасною залито.
Пышно розы красуются,
Нежный кервель и донник с частым цветом.
Тихо бродит она, и Аттида ей
Вспоминается кроткая,
И тоска ей жестоко сердце давит.
И зовет нас она, но нет отклика:
Нам сюда не доносит ночь,
Что там за морем слышит
ухом чутким...
(Там же, стр. 173, 24)
Невольно колеблешься, приступая к таким стихам.
Как удержать эту струящуюся воду в сетях коммента-
рия? И для чего? Разве лишь для того, чтобы вторично
ею насладиться.
Это стихотворение, как и другие произведения Сафо,
связано с ночным безмолвием и сиянием звезд. В темно-
те отблески неба становятся отчетливее, слух обостряет-
ся. В то же время внутренний мир воспоминаний, сожа-
лений, желаний, освобожденный молчанием ночи, прида-
ет таинственный смысл примеченным отблескам и зву-
кам. Луна взошла над морем Митилены, она похожа на
розовое сияние, возникшее из недр азиатской земли. Лу-
на ли это? Или знак Аригноты?
1 2 3 4 5 6 7

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики