Самое любопытное, что неугомонный Рафаэль оказался прав, и в скором времени с друзьями действительно произошло необыкновенное приключение. После этого совпадения черепашки стали называть Рафаэля ясновидящим, хотя, вправду сказать, это прозвище совсем не подходило к забияке и вруну Рафаэлю. Но больше всего потешался Рафаэль над добряком Леонардо, которого любил всем сердцем.
Леонардо мог одним ударом размозжить огромное бревно и даже расплющить металлические прутья, но зато сердце у него было золотое, к тому же он слыл неисправимым мечтателем и мог подолгу сидеть, окутанный грезами…
Однажды, во времена Людовика IV, черепашки оказались во Франции. Они там спасли одну пленницу, которую хотели казнить, как клятвоотступницу. Леонардо, лишь увидев Элизу, так звали девушку, потерял голову. Все это время, пока они освобождали и прятали Элизу, Леонардо мечтал о ней, но даже в мечтах не смел к ней прикоснуться. Он лишь сочинял стихи:
Моя любовь к тебе неутомима
Она цветет в душе весенней розой
С любовию к тебе во мне ожили
И радость жизни, и печаль разлуки…
Я знаю, мы расстанемся, Элиза,
И ты меня забудешь, словно песню
Но ты, моя прекрасная царица
Ты будешь жить во мне неистребимо…
Рафаэль хотел было посмеяться над Леонардо, но, заметив, насколько все серьезно, отказался от своей затеи.
А когда, спустя некоторое время, друзья вновь оказались в своей «каморке», Рафаэлю случайно попались стихи Леонардо, и он, не скрывая слез, рыдал над печальными строками.
– Какое у него сердце! Какое, а? – сквозь рыдания вопрошал Рафаэль.
– Почему ты плачешь и о ком ты говоришь? – вдруг раздалось над ухом Рафаэля.
– О тебе, друг, о тебе!
– Ты и вправду так думаешь? – смутившись, пробурчал куда-то в сторону Леонардо.
– Я в этом уверен и хочу, чтобы и ты знал. Ты – самый достойный из нас и заслуживаешь несравненно лучшей участи, чем наша!
– Ну, что ты, Раф! – растерялся Лео.
– Да нет, так и есть! – входил во вкус Рафаэль. – Ты самый могучий, самый добрый и самый красивый из нас, поверь мне!
– Ну, достаточно, Раф! Ты начинаешь издеваться надо мной. Пойдем лучше потренируемся!
Рафаэлю ничего не оставалось, как согласиться с другом, и они отправились в тренировочный зал, где увидели Донателло, истово бившего «грушу».
– Ты что, один? – спросил Раф.
– К сожалению, Микеланджело занялся искусством, и мне приходится работать за двоих…
Черепашки появились на свет необычным образом. Однажды старый художник Йоши Мирфу от нечего делать нарисовал забавное существо, похожее на человека и черепашку одновременно. Черепашки удостоились чести стать украшением домашней коллекции художника. Но однажды эти картины увидел волшебник из Китая и захотел взять себе. Художник не соглашался. Тогда волшебник решил поступить иначе:
– Раз ты не хочешь мне их отдать, я сделаю так, что они будут тебе в тягость, и ты еще тысячу раз пожалеешь, что не отдал их мне…
– Я не боюсь твоих угроз, я вкладывал в свои картины душу, и они не причинят мне вреда.
Тогда разъяренный волшебник произнес заклинание:
Ветер зашумит – и пусть! Земля задрожит – пускай! Все переменится вдруг, Сойдет на полях урожай. Чары мои сильны – Сделайся камнем, лед. Небо, замри на миг. И ни назад, ни вперед! Пусть черепашек тень станет и плетью, и злом! Так повелел я здесь, Так и случится потом!
И, взмахнув руками, как крыльями, волшебник исчез, оставив после себя крутящийся столб пыли.
Художник немного испугался, но, увидев, что ничего дурного не произошло, успокоился и вернулся домой. Был уже поздний вечер, семья спала.
Наутро было солнечно и необыкновенно тихо. Как обычно, художник пошел посмотреть на свои картины – он делал это каждое утро. Вдруг ужас охватил его. По полу его мастерской ползали, натыкаясь друг на друга, черепашки, видом и размером точь-в-точь живые копии его картин. Одно успокаивало мастера – эти существа были безобидными.
Однако черепашки росли на глазах, превращаясь в мощных черепах, твердо стоящих на задних ногах, подобно человеку. Постепенно у них начала проявляться агрессивность, даже злоба.
Вот тут-то и вспомнились художнику слова рассерженного колдуна: «Пусть черепашек тень станет и плетью, и злом, так повелел я здесь, так и случится потом!»
«Ах, злодей, – подумал художник. – Ты захотел погубить меня? Ничего не выйдет! Я художник, и владею своим искусством, как мать своими детьми. Я знаю, что предпринять».
И он, протянув вперед правую руку, заговорил:
– Дорогие мои дети! Выслушайте меня. Я ваш родитель. Ибо я придумал вас. Без сомнения, вы мои любимые дети, а посмотрите, сколько их у меня, – он указал на стоявшие и висевшие в мастерской картины. – А вы – самые дорогие, и лучшим доказательством этого является то, что вы ожили. Я ждал этого момента всю жизнь, и он наступил. Я счастлив. Я дам вам имена, какие дают только прирожденным художникам. И верю, что вы ими станете…
И чудо произошло. Черепашки сначала внимательно слушали, потом мордочки их начали светлеть и, наконец, они заулыбались, бесконечно счастливые. Тут же, наперегонки, они бросились обнимать «отца». Все «семейством поздравляло друг друга. Но вот одна из черепашек спросила:
– А кто из нас будет кто? Кто Рафаэль, кто Леонардо, Микеланджело?…
– Ну, это уж вы сами разбирайтесь, – неосмотрительно бросил художник.
В следующую секунду поднялся такой гвалт, что ничего нельзя было разобрать. Черепашки стали толкать друг друга, драться и при этом визжать, как сирены. Еще немного, и «новорожденные» передрались бы до смерти. Пора было сказать свое веское родительское слово:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59