Затем подошел ко второму спящему охраннику, который лежал со своим автоматом в обнимку, осторожно снял предохранитель и, не вынимая оружие из рук милиционера, нажал на курок.
«Развлекаться, так развлекаться...» – подумал в этот момент Иван.
Сонную тишину комнаты разбила автоматная очередь из пяти выстрелов. Милиционер, державший автомат, заорал и вцепился во вздрагивающее от выстрелов оружие, но так неудачно, что сунул одну руку под выстрелы и, выпустив автомат, схватился правой рукой за ладонь простреленной левой. Иван одним движением смахнул автомат с его груди и отправил его в окно, вылетевшее со стеклянным грохотом. Милиционер, обезоруженный Иваном прежде, успел очнуться и бросился к столу. Но, подскочив к нему и сообразив, что оружием он воспользоваться не сумеет, повернулся к Ивану, намереваясь атаковать его без оружия.
Этого Иван, собственно, и добивался. Ему уже осточертело это мотание по лесам и степям, очень похожее на бегство, не понятно, правда, от чего. Убийства, которые он совершал до этого, были пресными и скучными, это были даже не убийства, а просто он давил мимоходом каких-то червяков, не способных оказать ему сопротивление. У него даже возникло чувство досады из-за того, что один из милиционеров прострелил руку, и не мог теперь оказать ему полноценного сопротивления.
Раненый все еще держался за свою руку, сидя на кровати, и Иван повернулся к нему боком, не выпуская его окончательно из вида, а оставляя в поле бокового зрения. А сам следил главным образом за нападавшим на него милиционером. Тот действительно нападал. Делая это так, как его учили на занятиях в школе милиции, – откидывая корпус назад и выбрасывая одновременно ногу вперед, с целью попасть в голову противника и ошеломить его, а потом воспользоваться этим и нанести поражающий удар. Иван чуть не рассмеялся от такой наивности. Тот план атаки, что предполагал провести нападающий на него милиционер, годился, разве что, для первогодок в их лагере спецподготовки, а уже на втором году обучения входил в число запрещенных приемов, заранее проигрышных. Два раза применив такой прием, можно было заработать наряд вне очереди. С дисциплиной, в том числе и с тактикой ведения рукопашного боя, у них в лагере было строго.
Легко качнувшись назад и избежав удара просвистевшей перед его лицом босой ноги, Иван оценил состояние раненого в руку милиционера, который только-только сконцентрировался и отвлекся от поврежденной руки, начав слишком медленно вставать с кровати, Иван решил предоставить нападавшему на него еще одну попытку победить себя.. И даже разозлился, когда тот повторил элементарный прием, только что окончившийся неудачей.
«Что тут, детский сад, что ли?» – подумал Иван и вспомнил, что за подобные промахи в учебном бою сразу засчитывали поражение. Сейчас бой был не учебный, Иван выступал в ролях и противника этого парня и инструктора по борьбе, и судьи одновременно. И он по справедливости засчитал своему противнику поражение. Осталось только это поражение осуществить в реальности.
Легко поймав ногу парня во время второго удара, Иван резко вывернул ее в направлении, противоположном движению, и сразу же потеряв интерес к сопернику, повернулся ко второму, который был уже за спиной, шагах в двух от него. В правой, здоровой его руке, Иван увидел нож.
«Ах ты, сука! – подумал он. – Ты хочешь умереть от ножа?»
Раненый милиционер, широкоскулый, широкоплечий мужчина лет сорока, сделал ножом широкий взмах впереди себя, от которого Иван увернулся, втянув живот и прогнувшись назад в поясе. Мент с ножом, показалось Ивану, страдал косоглазием, он смотрел, вроде бы прямо Ивану в глаза, но как-то одним глазом косил мимо. Он занес нож над головой, собираясь нанести удар сверху, и Иван уже начал движение вперед, чтобы опередить его и зафиксировать в верхнем положении его руку с оружием, поскольку этот прием тоже был технически неграмотным, стандартным положением при нападении дилетантов, против которого существовало даже несколько вариантов столь же стандартных противоприемов, как почувствовал, что теряет опору и падает на пол. Он тут же понял, что мент с ножом не был косоглазым, просто он смотрел за спину Ивану, и видел как к ногам Ивана подбирается второй мент, которому Иван вывернул ногу и, оттолкнув к стене, забыл про него. В чем, конечно, допустил непростительную ошибку. Но уж слишком тот был непрофессионален.
На Ивана пахнуло смертью. Это был как раз тот запах, по которому он просто уже почти тосковал, запах, помимо никогда не покидающего его опыта и мастерства в убийстве людей, дающий ему силы, энергию и волю к победе. Иван упал на спину, почувствовал под собой тело одного из противников, который собирался схватить его руками и удерживать, давая возможность второму его прикончить, но от падения на него Ивана несколько обмяк и руки его ослабли.
Иван мгновенно оценил расстояние до нападавшего и время, которое ему понадобится, чтобы по широкой дуге всадить нож Ивану в грудную клетку. Получилось секунды полторы или чуть меньше. Примерно с четверть секунды Иван оставался в неподвижности, выжидая когда рука с ножом наберет достаточно большую скорость, чтобы у нападавшего уже не было возможности изменить направление удара. Это был тоже тактический прием, владеть которым в спецлагере обучали с особенным вниманием. Суть его была очень проста и заключалась в том, чтобы не начинать движения, пока твой противник полностью не сформировал направление своей атаки. Другими словами, проигрывал всегда тот, кто первым начинал движение, и дальше двигался уже по инерции, оставляя время противнику среагировать на свою атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63