Едва петля скользнула ему на голову, Аслан резко дернул веревку, стараясь затянуть петлю. Однако Ночной Убийца среагировал тоже мгновенно. Он вскинул руки кверху и, схватив веревку у себя за головой, прыгнул назад, падая на спину и ослабляя петлю и одновременно пытаясь разрезать ее ножом. Это ему удалось, но встать он не успел. Подскочив к нему ближе, Аслан опустил на его голову свою специальную дубинку, которой всегда глушил свой «товар», если это было необходимо.
Дубинку он заказывал год назад в Грозном, одному своему земляку на картонно-футлярной фабрике и заплатил за нее довольно большие деньги. Но теперь нисколько не жалел о них. Работа того стоила. Внутрь дубинки был залит по специально высверленному отверстию свинец, а сверху ее покрывал сначала толстый слой резины, а затем тонкий – плотного войлока. Удары получались к Аслана надежные, да что там – просто убойные, но дубинка при этом не разбивала головы, предназначенные на продажу.
Аслан достал из сумки наручники, закинул безвольные руки Сумасшедшего за спину и защелкнул браслеты. Затем связал его ноги короткой веревкой, оставив между ними расстояние в полметра, чтобы тот, когда Аслан погонит его в аул, мог делать только короткие семенящие шажки. Потом он сел рядом с лежащим на земле телом, вытер пот со лба, достал свою трубку, кисет, набил ее и с наслаждением закурил. Он чувствовал удовлетворением от хорошо сделанной работы. Завтра Аслан поведет его в долину, и через верного человека сообщит своим постоянным покупателям о том, что выставляет на продажу самого Ночного Убийцу, самого Сумасшедшего, о котором знала уже вся Чечня.
«О цене можно не беспокоиться, – подумал Аслан, – Аллах помог мне взять его, Аллах поможет и продать! Они сами будут набавлять цену, стараясь перекупить его друг у друга...»
Тут только он заметил, что русский парень в напяленном на него чеченском бешмете все также неподвижно сидит у костра, слегка наклонившись вперед и бессильно свесив голову на грудь.
«Заснул, собака! – сердито подумал Аслан. – Эх, убью шакала!»
Он встал и подошел с костру. Русский раб сидел, не шевелясь, спиной к нему.
– Э! Русская свэнья! – хрипло крикнул ему Аслан, чтобы его разбудить, и несильно толкнул его носком сапога в плечо.
Однако парень не вздрогнул, не вскочил и даже мне съежился. Он медленно начал крениться вперед и немного вправо. Руки его безвольно висели. Он упал вперед, прямо в костер, лицом в прогорающие угли, вспыхивавшие холодноватым уже красно-голубым пламенем. Папаха слетела и русые давно не стриженные спутанные волосы мгновенно вспыхнули как солома, моментально прогорев и обнажив его неровный шишковатый череп.
Аслан нагнулся ниже и увидел, что глаза парня открыты, в них и в искаженных гримасой боли губах застыли страх и страдание. Аслан резко выпрямился и с досадой сплюнул себе под ноги, попав на свой правый сапог, отчего раздражение его усилилось. Он тщательно вытер плевок о бешмет, надетый на парня.
– Эх, шакал! – неожиданно высоким визгливым голосом выкрикнул он, разозлившись на парня за то, что он испортил ему праздничное настроение от столь удачно завершившейся охоты, и, не став вытаскивать его из костра, вернулся к своей добыче.
Сумасшедший уже открыл глаза и что-то бессвязно бормотал, озираясь по сторонам и пытаясь подняться на ноги. Аслан стукнул его ногой по лицу и, зайдя сзади, схватил его за ворот брезентовой куртки и одним рывком поставил его на ноги. Сделать это оказалось на удивление легко. Ночной Убийца весь был каким-то иссохшим и невесомым. Он смотрел на Аслана совершенно бессмысленным злобным взглядом, словно собирался броситься на него и перегрызть ему горло зубами, раз уж руки были в наручниках.
От его взгляда Аслан почувствовал холодок, прокравшийся у него по спине. Этот высохший ходячий скелет вызывал у чеченца страх.
– Штэ смотришь, собака? – крикнул он и взмахнул рукой, целясь прямо в эти злобные, смотрящие на него с ненавистью маленькие глазки.
Но Сумасшедший не дал себя ударить. Он мгновенно увернулся и коротко мотнув головой, ударил Аслана лбом в лицо. Удар ошеломил того, но он устоял на ногах и быстро отскочил в сторону. Стоявший перед ним человек, руки которого были сцеплены зам спиною наручниками, а ноги стреножены, снова готовился напасть на него. Страх вновь щекотнул Аслана по спине под бешметом. Он отскочил еще дальше, схватил свою дубинку и уставился на своего пленника. Тот, почувствовав, что движения его слишком скованы, остановился. Аслан усмехнулся, повесил свою фирменную дубину на пояс и выломал из ближайшего куста длинный и тонкий хлыст. Затем он подошел к стоящему неподвижно Сумасшедшему и прислушался, потому, что тот что-то тихо, но разборчиво бормотал низким и каким-то шипящим голосом.
– Ты умрешь... – заявил он Аслану, увидев, что он прислушивается. – Вы все умрете раньше меня. Все. Я заберу ваши жизни. И вас не будет. А буду я... Я – ходячий радиоактивный источник. Я – умирающий от радиации. Я убью вас всех. Чтобы жить...
Аслан поежился. Еще в детстве старики учили его, что устами безумного говорит иногда сам Аллах... Но это был не просто безумный, это была его добыча, за которую он выручит много денег. Аслан отогнал от себя страхи, навеянные бормотанием Ночного Убийцы. Он резко хлестнул его по спине хлыстом и громко, угрожающе закричал хриплым голосом, как на быка:
– Ха-а!
И снова удар хлыста и выкрик. С третьего удара Сумасшедший, только теперь, видимо, почувствовавший боль, начал уворачиваться от ударов и потихоньку двигаться в сторону от Аслана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63