Гораздо проще переправиться через реку прямо здесь и сесть на любой попутный поезд, не теряя дорогого уже времени.
Иван не рассчитывал найти лодку. Не такие это населенные места, даром, что находится он сейчас в самом центре России.
Пройдя с полкилометра по берегу, заросшему кустами орешника, и поднимая в воздух целые полчища злых как волки комаров, Иван отыскал, наконец, то, что нужно. У самой воды лежало сваленное ветром сухое дерево. Поработав минут пять ножом, он полностью освободил его от цепкой вьющейся травы, и, хотя и с трудом, но без особых проблем, столкнул в воду. Иван срубил молодую березку, сделал из нее довольно крепкий шест, метра два длиной и, оседлав ствол дерева, оттолкнулся от берега.
Речушка оказалась на удивление глубокой, в метре от берега он уже не мог достать своим шестом дна. Но настойчивое, хоть и медленное течение потянуло его на середину реки, ширина которой была всего-то метров пятнадцать-двадцать, и вскоре Иван плыл по серо-стальной в рассветном мареве спокойной поверхности воды, ровная гладь которой нарушалась всплесками проснувшейся уже и голодной с утра рыбы. Судя по тому, что круги от этих всплесков на воде расходились то и дело справа и слева от Ивана, утренний клев сегодня обещал быть неплохим.
Впрочем, Иван не был рыбаком, так же, как не был он и охотником. В рыбалке его раздражала глупость рыбы, которую он воспринимал как какого-то соперника, противника, которого надо обязательно победить. А Иван не мог бороться против глупого противника. Это было просто скучно. Так же скучно, как убивать зверей, лишенных возможности ответить Ивану такой же смертельной опасностью, какую он представлял для них. Иван с оружием в руках был уже не охотником, он был убийцей, никогда не делающем промахов. Можно было бы, конечно, ходить на охоту и без оружия – на кабана, например, или на медведя.
«Но это уже не охота, – усмехнулся Иван. – Это что-то другое, для чего и названия нет...»
Придумывать название для такого экзотического занятия у Ивана не было ни желания, ни времени. Понемногу подгребая своим шестом, он перебрался вплотную к противоположному берегу, оказавшемуся несколько более пологим. Река даже намыла вдоль него небольшой узенький песчаный пляж. Оттолкнув от берега свой «плот» почти на середину реки и пустив вслед за ним березовый шест, Иван поспешил от реки к железнодорожной линии.
Проблемы – как остановить железнодорожный состав, – для Ивана не существовало. Наскоро разбросав из под одного рельса щебень, и очень грубо придав своему подкопу отдаленное сходство с промоиной, Иван выбрал в сухостое две длинных ветки и воткнул их крест-накрест над рельсами в насыпь над тем местом, где сделал подкоп. Оставляют ли такие знаки путевые обходчики, он не знал, но рассчитывал, что это привлечет внимание машиниста поезда как знак опасности. Потом подумал, что этого, пожалуй, будет недостаточно. И устроил на рельсах небольшой завал из молодых березок и осин. Издалека выглядело довольно внушительно, хотя и мало походило на знак предупреждения об опасности.
Затем Иван прошел метров двести в южном направлении, спустился с насыпи, спрятался в кустах и закурил в ожидании состава.
Он выкурил ровно три сигареты, и когда растирал в руках окурок последней, до него донесся сначала равномерный отдаленный стук, который мог исходить только от движущегося железнодорожного состава, а затем и резкий, несколько раз повторившийся гудок тепловоза. Иван приготовился. Состав явно замедлял ход, озадаченные ивановым завалом машинисты пытались рассмотреть, что это за баррикада такая стоит на рельсах. Иван видел, когда тепловоз медленно прополз мимо него, как напряженно всматривается вперед человек в кабине машиниста.
Состав так и не остановился. Но вперед он двигался уже еле-еле. Иван со своего наблюдательного пункта видел, что из тепловоза метров за тридцать до завала выпрыгнул один из машинистов и пробежал, обгоняя состав, вперед. Убедившись, вероятно, что ничего опасного там нет, он махнул рукой и побежал обратно. Состав начал набирать ход. Подождав, пока мимо него пройдет примерно две трети вагонов, Иван выскочил из кустов, в несколько длинных прыжков достиг состава и, ухватившись за торчащую в сторону лесенку, без особого труда забрался на заднюю площадку одного из вагонов ближе к концу состава. Никто его, вроде бы, не заметил. А если и заметил, то – мало ли кто в России по вагонам шныряет со своим личным интересом...
Отдышавшись и закурив, он посмотрел на запад, в ту сторону, откуда пришел этой ночью. Три высоких столба черного дыма поднимались на западе к мрачно-темному еще небу. Средний был пониже и пошире двух крайних. Слабый у поверхности земли и все усиливающийся с высотой северный ветер, сносил дым к югу, и Ивану на мгновение показалось, словно три огромных немилосердно коптящих паровоза мчатся к югу друг за другом по одной колее.
Но Иван хорошо знал, что это иллюзия, игра воображения. Ему было известно происхождение этих дымов. Посередине дымила станция поземного хранения газа, расположенная в сорока километрах к северу от Саранска на нитке газопровода Саранск-Нижний. Точнее – бывшая станция. На ее территории догорало все, что могло гореть. А гореть на месте взрыва нескольких кубических километров газа могло почти все – даже железо.
А два других поднимающихся вверх дыма – это концы разорванного Иваном газопровода. Газ сдетонировал в трубе на расстоянии не меньше километра от эпицентра взрыва. Нитка газопровода по обе стороны от станции взлетела в воздух, словно линейный шнуровой заряд, поднимая вверх тонны земли, валя окружающие деревья, линии электропередач, словно муравьев разбрасывая и насмерть калеча случайно оказавшихся около газопровода людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63