По поводу приказа № 1 и солдатских комитетов генерал Клембовский говорил
мне, что генерал Алексеев негодовал на Гучкова и с злобой сказал: «единст
венно, что остается, это немедленно дать разрешение офицерам вне службы
носить штатское платье. Только это и поможет им иногда избавляться от пр
оизвола и наглости революционных солдат».
Кажется 4-го марта вечером выезжали из Ставки граф Фредерике и генерал Во
ейков. Я пошел с ними проститься.
После прощания с графом Фредериксом, я прошел в комнаты дворцового комен
данта. Здесь было много народа, все подчиненные генерала Воейкова, сослу
живцы, вся свита государя пришли проводить Владимира Николаевича. Он бод
рился, все время распоряжался своим огромным, в необычайном порядке, баг
ажом, отдавал приказания прислуге и отрывисто переговаривался со всеми
нами.
«Я надеюсь пробраться к себе в пензенское имение и, может быть, смогу там ж
ить»… сказал он.
Скоро дворцовый комендант вместе с подполковником Таль, бывшим офицеро
м л. Ц гв. гусарского его величества лолка, которым командовал до войны г
енерал Воейков, от правился на вокзал. Они поместились в вагоне II класса н
езаметно, но, конечно, могли проехать не далеко и были задержаны на одной и
з ближайших к Могилеву станции и через Москву отправлены в Петроград, гд
е генерала Воейкова и арестовали…


Вторник, 7-го марта.

В Ставке Ц Могилев.
Солдатская масса Ставки, спокойная в первые часы революции и совершенно
не ожидавшая нагрянувших событий, стала понемногу волноваться. Приехал
и агитаторы, появились газеты, радостно сообщавшие о «бескровных днях» п
ереворота, наконец ясный переход генерала Алексеева на сторону временн
ого правительства, все это сделало то, что и войска царской Ставки начали
организовывать митинги, собрания, тем более, что еврейский Могилев, коне
чно, стал итти полным ходом к «свободе».
Утром стало известно, что на базаре соберутся войска Ставки и будет како
й-то митинг. Генерал Алексеев, желая сдержать солдат, приказал, чтобы свои
части сопровождали офицеры. На этом митинге должны были быть и роты собс
твенного его величества железнодорожного полка. Я сидел в комнате моего
соседа барона Штакельберга и туда, смущенный и растерянный, пришел коман
дир этого полка генерал Цабель. Ему не хотелось быть на этом солдатском м
итинге. Он не знал, как отнесутся к нему солдаты, до сих пор ведшие себя оче
нь хорошо и вполне дисциплинированно. Полк этот был в блестящем до перев
орота состоянии в руках умного, толкового командира и с прекрасным соста
вом офицеров. К тому же генерал Цабель не знал, надо ли быть в погонах с вен
зелями государя, или их надо снять, как этого хотел генерал Алексеев.
«Не знаю как и быть», говорил Сергей Александрович Цабель, «пожалуй уже в
се солдаты сняли вензеля и выйдет скандал, если придем с «Н» на погонах. На
до снять». И он стал снимать вензеля с пальто, но дело не ладилось и генера
л обратился к стоявшему здесь же старому преображенцу, курьеру Михайлов
у:
«Михайлов, помоги мне, сними с погон вензеля».
«Никак нет, не могу, увольте. Никогда это делать не согласен, не дай бог и см
отреть», и он потупившись отошел.
Вышло очень неловко и сцена эта произвела на всех крайне тягостное впеча
тление.
Генерал Цабель замолчал, нахмурился и стал сам ковырять что-то на погона
х.


Среда, 8-го марта.

Отъезд государя императора из Ставки.
Утром в среду 8-го марта в Ставке было получено известие, что назначенный 2-
го марта государем императором верховный главнокомандующий, великий к
нязь Николай Николаевич выехал из Тифлиса и прибудет в Могилев после 9-го
марта. Генерал Алексеев все важные вопросы откладывал до вступления в ко
мандование нового верховного.
В 3-ем часу ночи военная платформа стала наполняться провржающими госуд
аря. Тут находились великие князья Сергей и Александр Михайловичи, Борис
Владимирович и очень заметно выделялась огромная фигура старика, принц
а Александра Петровича Ольденбургского с красным обветренным лицом, в п
олушубке; он стоял опираясь на палку. Весь высший командный состав Ставк
и был налицо: генералы Алексеев, Клембовский, Лукомский, Кондзеров-ский, а
дмирал Русин и другие генералы, офицеры и гражданские чины. Была и частна
я публика и простонародье, но так как неизвестен был час отъезда государ
я, то сравнительно частной публики было немного Ц человек 150 не более.
Стояла ветренная, холодная погода. Поезд с депутатами все не приходил, и в
се собравшиеся разбрелись по путям, находились около государева поезда,
в который вносили багаж и разные вещи, подходили к поезду императрицы Ма
рии Федоровны, где пребывал его величество, и там протекали последние ми
нуты свидания перед тяжелой, неопределенной и страшной их разлукой.
Генерал Алексеев все время распоряжался, говорил то с тем, то с другим и ра
за два входил в вагон императрицы к государю.
Как-то не ладились разговоры. Все были молчаливы и коротко отвечали друг
другу. Все понимали, что настал последний момент расставания и у всех сжи
малось сердце о судьбе царя, о России и о себе самом.
Около 4-х часов прибыл поезд с депутатами Государственной Думы с Бублико
вым во главе. Они появились как-то неожиданно у царского поезда и стали пе
реговариваться с генералом Алексеевым. Это были люди определенной окра
ски и показались мне неприветливыми, враждебно настроенными, только Буб
ликов чуть-чуть был по обходительнее. Все эти депутаты принадлежали к ле
вому крылу Государственной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101