Мы ехали совершенно частными людьми. На улицах было пустынно и тихо.
То же волнение, как и во время вчерашней прогулки, охватило меня и теперь,
но еще с боль-Шею силой.
Так хотелось опять высказать сердцем многое и так опять не хватало для э
того ни мысли, ни слов. Государь тоже был, видимо, подавлен и, вероятно, чувс
твовал и мое состояние. Он был бледен, и я невольно заметил, как Много он ус
пел похудеть за эти дни. Мы ехали некоторое время молча.
Ц Ваше величество, Ц начал опять первым я, Ц нет ли Известий из Царског
о. Когда вы думаете поехать туда?
Ц Я еще не знаю, Ц ответил государь, Ц думаю, что скоро. Он задумался и вд
руг спросил: «Что обо всем говорят, Мордвинов?»
Ц Ваше величество, Ц ответил опять бестолково, волнуясь я: «мы все так у
дручены, так встревожены… для нас это такое невыносимое горе… мы все еще
не можем придти в себя м. для нас все так непонятно и чересчур уж поспешно…
а в ставке, как я слышал, особенно не понимают, отчего вы отреклись в польз
у брата, а не законного наследника, Алексея Николаевича; говорят, что это с
овсем уже не по закону, и может вызвать новые волнения.
Государь еще глубже задумался, еще глубже ушел в себя, и, не сказав больше
ни слова, мы вскоре, доехали до вокзала…
Государь прошел в последнее большое отделение вагона, где находилась им
ператрица, а я остался в коридоре, выжидая указаний о нашем обратном отъе
зде.
Его величество скоро открыл дверь и сказал мне: «Мордвинов, матушка вас п
риглашает к обеду. Я потом вам скажу, когда поедем обратно», и снова закрыл
дверь.
Через вагон великого князя Александра Михаиловича, где находился и бывш
ий в ставке великий князь Сергей Михаилович, я прошел в вагон князя Шерва
шидзе и графини Менгден, а затем, после недолгого разговора с ними, мы прош
ли в столовую, куда вскоре вошли и их величества.
Государыня Мария Феодоровна была по виду почти, такая же, какою я привык е
е видеть и в обычные дни ее жизни, и с доброй и приветливой улыбкой поздоро
валась со мною. Но, зная ее хорошо, я чувствовал, каким нечеловеческим усил
ием было это наружное спокойствие и выдержка. Мое место за столом приход
илось напротив их величеств, а моей соседкой была графиня Менгден. Во вре
мя этого долгого обеда я силился поддерживать с нею обычный разговор. Он
а отвечала мне спокойно, как вспоминаю, оживленно, и я был несказанно пора
жен, когда уже в конце обеда Шервашидзе наклонился ко мне и, указывая на гр
афиню глазами, шепнул: «знаете, что она только что получила известие, что е
е старшего брата убили солдаты».
Этим изумительным самообладанием, которое мне, кроме императрицы матер
и, среди женщин еще ни разу не приходилось встречать, графиня Менгден вос
хитила меня и i дальнейшие дни, когда по улицам Могилева уже были раз вешен
ы красные тряпки и бродила вызывающая и уже раз нузданная толпа. Графиня
Менгден ни за что не хотела внять нашим настояниям и, решительно отказыв
аясь от сопутствования, с презрительной, но спокойной улыбкой от правила
сь в одиночестве гулять по возбужденному город Государь после обеда ещ
е долго оставался наедине с матерью. Великий князь Александр Михаилович
с великим князем Сергеем Михаиловичем разговаривали у себя в вагоне, а я
сидел у Шервашидзе в купэ вместе с ним и с князем Сергеем Долгоруким. Помн
ю, что к нам приходил полковник Шепель, комендант поезда императрицы, но о
чем шла тогда наша беседа, совершенно забыл. Вряд ли и было что-нибудь зна
чительное, что могло бы невольно сохраниться даже в моей притуплённой па
мяти. Все совершившееся было уже известно, а будущее, даже ближайшие часы,
совершенно неопределенно и не давало возможности строить какие-либо пр
едположения. Выяснилось лишь, что ее величество решила оставаться в Моги
леве до конца пребывания государя в ставке.
Весть об отказе Михаила Александровича принять власть до учредительно
го собрания к нам тогда еще не дошла.
Очень поздно вечером мы вернулись с его величеством домой. Государь, как
мне показалось по дороге, был немного более спокоен и очень заботливо от
зывался о поездке Фредерикса и Воейкова.
Я проводил его величество до верху и вернулся к себе, не заходя в столовую
, где остальные еще сидели за чаем.
5-го марта было воскресенье. Утром мы узнали, что великий князь Михаил Але
ксандрович отказался принять власть впредь до подтверждения его импер
атором учредительным собранием и что начались избиения офицеров в Гель
сингфорсе и во флоте.
Отказ Михаила Александровича от принятия престола меня лично не очень у
дивил.
Я знал хорошо скромную, непритязательную, совершенно нечестолюбивую на
туру великого князя, при котором долго был адъютантом и с которым меня св
язывали, когда-то, самые искренние, дружеские чувства. Меньше всего он жел
ал вступления на престол и еще будучи наследником, тяготился своим «особ
енным положением», и не скрывал своей радости, когда, с рождением у госуда
ря сына, он становился «менее заметным». Вспоминаю один из разговоров мо
их с ним тогда на эту тему: «Ах, Анатолий Александрович, Ц с волнующей иск
ренностью говорил он, Ц если бы вы знали, как я Рад, что больше не наследни
к. Я сознаю, что к этому совершенно не гожусь и был совершенно не подготовл
ен. Я этого никогда не любил и никогда не желал»…
В этот воскресный день государь был, как обычно, в штабной церкви у обедни
, куда мы на этот раз не пошли пешком, а поехали в автомобилях. Вскоре после
нас туда же прибыла и вдовствующая императрица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101