Наш Музей книги при Ленинской библиотеке в Москве располагает этой редкостью. Не крупного формата, но объемистая книга в триста страниц. Книга политического публициста. Портрет: Дефо как будто шел своей дорогой, но его окликнули, и он обернулся… Родинка на месте, челюсть выдвинута, он как бы ничего не считает нужным скрывать, но предлагает судить о себе без пристрастия. Краткое предисловие, в котором автор предупреждает читателей, что некое «Собрание», вышедшее некоторое время тому назад, – это литературная кража, совершенная к тому же в трудное для автора время. Мало того, в «Собрание» попали трактаты, к которым автор «Подлинного собрания» непричастен. Осмелился этот дерзкий грабитель перепечатать и злополучный памфлет «Простейший способ», из-за которого автор и навлек на себя всеобщее негодование, незаслуженное, как уверял Дефо.
Что это такое? По тем временам ясно: пираты! Только не те, что хозяйничали на море, а на книжном рынке. Выходит, они издали первое «Собрание» без ведома Дефо, желая нажиться на его скандальной популярности. Однако откуда такое сходство между двумя сборниками? Ведь даже опечатки совпадают.
Не говоря уже о том, что, упрекая некоего литературного вора за приписывание ему «Простейшего способа», сам автор включил тот же трактат в «Подлинное собрание». (Только вот куда из «Подлинного собрания» подевались еще два трактата? От них автор отрекся?)
На вопросы ответил один из крупнейших знатоков Дефо. Это был Джон Роберт Мур, тот самый, что не поленился прочесть или хотя бы просмотреть все пятьсот разнообразных сочинений, принадлежащих автору «Робинзона Крузо». Произведя тщательное сличение двух сборников, Мур установил, что это одно и то же издание. Дефо, как видно, и на этот раз разыграл читающую публику, представив себя «обкраденным». Зачем? Понятно, в его положении было чересчур рискованно напоминать о себе. «Собрание», будто бы «краденое», было пробным, разведывательным, а в принципе его, как и «Подлинное собрание», можно считать одинаково авторским.
Надо сказать, это похоже на Дефо, считавшего нападение лучшей формой защиты. Даже в эти мрачные дни, когда Дефо, как Робинзон, увидевший след ноги на песке и запрятавшийся в свою пещеру, будто зверь в нору, сам был вынужден где-то таиться, он не побоялся вступить в схватку с человеком, который случайно опознал его. С оружием в руках поставил этого человека на колени и взял с него клятву, что тот не выдаст. И вышедшее в разгар травли Дефо первое собрание его сочинений, – факт знаменательный. Запрещают и казнят «Простейший способ», ах, так, тогда вот вам целый том того же автора! Да, автора «Чистопородного англичанина» и еще «Простейшего способа» в придачу. Ответный удар, двойной удар – «пиратский» и «подлинный»!
Такой вывод Мур сделал в 1939 году. Однако прошло два десятка лет, за время которых профессор из Чикаго, по его собственному выражению, общался с Дефо чаще, чем его «несчастная жена», вынужденная обивать пороги приемной государственного секретаря, и в биографии Дефо, изданной в 1958 году, Мур рассматривал «Собрание» как незаконное безо всяких скидок. Обвинения Дефо по адресу «книжного разбойника» исследователь толковал прямо, без подтекста. Прежнее мнение сохранил он только по одному пункту, при ответе на вопрос, куда из «Подлинного собрания» пропали два памфлета, имеющиеся в «Собрании» просто.
«Господа, я знаю этого Дефо и могу сказать вам, что это порядочнейший человек и т. д.» – в таком духе примерно рассуждал анонимный автор этих двух памфлетов, то есть сам Дефо. Вообще, как мы знаем, он не раз себя хвалил, но уже не так открыто. Вот он и убрал из сборника, который назвал «Подлинным», свою откровенную апологию.
А подлинность или поддельность первого «Собрания»? Мур не оставил вовсе этого вопроса и еще через несколько лет, в 1960 году, выпустил фундаментальную библиографию произведений Дефо. Эта книга сама по себе читается как летопись его жизни. И вот опять, подойдя к истории первого «Собрания», Мур сделал ссылку на свою работу 30-х годов, предлагая учесть все его старые выводы, и основной из них: «У нас имеется много причин признать, что Дефо авторизовал „воровское“ издание 1703 года, и лишь одна причина, мешающая это сделать, – уверения в обратном самого Дефо. Но по ситуации такие уверения скорее могут служить доказательством в пользу нашей догадки, подобно тому как выслушиваем мы слова того же Дефо о том, будто „Приключения Робинзона Крузо“ написаны моряком из Йорка».
Мур сделал и ряд новых наблюдений. Он установил, что «Подлинное собрание» сделано было прямо по корректурным листам «Собрания», что успеха оно не имело, и это видно хотя бы по тому, что чистые листы, заново сброшюрованные, Дефо пытался предложить публике неоднократно и в 1705-м, и в 1710-м, и даже в 1723 году. Однако сборник сочинений автора «Чистопородного англичанина», которого расхватали в десятках тысяч экземпляров, все никак не расходился. Почему? Это характеризует эпоху и отношение современников к Дефо. Его признавали как забияку-памфлетиста, а солидные фолианты писали и читали в другом кругу, на другой ступени литературной иерархии. Попал Дефо не на тот этаж литературы. Писателем он не считался, хотя, быть может, по типу деятельности был писателем в большей степени, чем все его пишущие современники, вместе взятые!
От суда скрывался Дефо по тому парадоксальному принципу, по которому делал он в жизни многое, – у француза. Именно он, стращавший французским завоеванием и потому, казалось бы, стоявший вне каких-то французских связей и симпатий, почел вернейшим убежищем дом французского торговца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90