Он говорит, половина донесений о том, что регенты хотят сместить Топабоу. Гросбик дрожит. Гросбик не говорит Лютестринг, что взял все свои деньги и увязывает узлы, как будто хочет бежать. Сегодня он уже отослал жену и детей из города.
– Спасибо, – прошептала Али. Они уже входили в ворота дома Балитангов. – Не хотелось бы терять Гросбика. По крайней мере, сейчас.
Она остановилась и задумалась, закусив губу. Дов вошла в дом, а охранники вернулись в свои помещения.
– Почему остановились? – спросил Трик.
– А, – сказала Али. Звук голоса Трика, прозвучавший практически у нее в голове, натолкнул ее на блестящую идею. – Он спит во время дневного отдыха?
Трик одно мгновение помолчал.
– Каждый день.
– Пиончик должен дождаться, когда Гросбик крепко заснет, а потом нашептать ему в ухо, что он должен остаться, чтобы помогать Топабоу. Пусть скажет ему, что боги смеются над Гросбиком, – сказала она и подумала, что начинает говорить как они. – Еще попроси Пиончика сказать Гросбику, что он разбогатеет, если останется помогать Топабоу. И пусть повторяет ему все это, пока тот не начнет просыпаться. Пиончик должен быть очень осторожен и пусть разместится так, как ты сейчас. Чем дольше Гросбик останется в Раджмуате и поработает на Топабоу, тем больше их агентов мы сможем поймать.
Трик снова помолчал секундочку.
– Пиончик говорит, весело.
Али улыбнулась.
– Я же обещала, что всем вам будет весело.
Лакей у входа сказал Али, что Дов прямиком направилась в комнату своей мачехи, а леди Сарэй все еще в постели. Али кивнула и поблагодарила, затем прошла к своей комнате, где, как она была уверена, ее ждали кипы донесений.
Проходя мимо рабочей комнаты магов, Али увидела, что дверь приоткрыта. Она заглянула внутрь. Лакей, служивший в доме Кадьетов, что через дорогу, сидел на табуретке. Его штаны были в пыли, а на скуле красовался здоровенный распухший синяк. Рубахи на нем не было, и поэтому был виден огромный кровоподтек на ребрах. Окобу за конторкой позади него толкла травы в ступе и перемешивала их с маслом. Над смесью клубился серебристый дымок ее силы.
– Бакар, что случилось? – спросила Али и прислонилась к дверному косяку так, чтобы саронг облегал ее формы. Она достаточно хорошо знала этого человека, чтобы позволить себе немного пофлиртовать с ним. – Такое чувство, что ты кому-то сильно не понравился.
Он оглянулся на нее и поморщился, пытаясь прикрыть одной рукой лицо, другой ребра.
– Ясные Глазки, мне не нравится, что ты видишь меня в таком жутком виде, – сказал он. – Ты не могла бы вернуться, когда Окобу вернет мне приличный вид?
Али улыбнулась.
– Если на тебе нет рубашки, смотреть на тебя одно удовольствие, даже когда ты весь в синяках. А что случилось?
Он уронил руки на колени.
– Я нагрубил солдату Королевского дозора, который стоял на воротах у рабских загонов. Они сгорели, знаешь? Доки и пятнадцать кораблей.
Али широко распахнула глаза.
– Это кому же могло прийти в голову такое безумие? – воскликнула она.
Он прекрасно понимал, что Али шутит, Али знала, что он понимает.
– Так что случилось-то? Что ты сказал стражнику?
– Да то же самое, о чем и ты спросила. Что случилось? И получил двойной удар этой проклятой кованой дубинкой и обещание отправить в Каноданг, если не унесу ноги прочь как можно скорее. – Бакар улыбнулся, в глазах появилась мечтательность. – Сходи, посмотри на это, Ясные Глазки. Все три причала и куча кораблей – сгорели по самую ватерлинию. Кто бы это ни сделал, он – художник. – Он тихо вздохнул. – За информацию, которая может привести к тем, кто это сделал, назначена награда в пятьдесят золотых ланов.
Окобу с горстью своего месива в руке подошла к Бакару и растерла снадобье по ране.
Али присвистнула, услышав про сумму награды. Это было больше, чем пять семейств в Среднем городе зарабатывали за год.
– На них сильно подействовала потеря кучи дерева.
– Ну, капитаны кораблей вопят, чтобы им заплатили за сгоревшие суда, но дело не в этом. – Бакар понизил голос: – Видишь ли, рабы попытались бежать и убили нескольких стражников.
Колдунья плеснула пригоршню своего зелья Бакару на лицо.
– Когда высохнет, само отвалится, и будешь как новенький, – сказала Окобу. – Иди-ка, попроси поесть у Чинаол. Средство высохнет, когда доешь.
Бакар вскочил с табуретки.
– Спасибо, Окобу, – сказал он, – ты только что спасла меня от неприятностей с моим хозяином лордом Кадьетом.
Он попытался обнять Али. Али дала ему подойти поближе, затем отскочила.
– Фу, плохой мальчик, – поддразнила она его.
– Но я же без рубашки? – удрученно напомнил Бакар, провожая взглядом Али, уходящую в свою рабочую комнату.
– Я уже восхитилась этим зрелищем, – ответила она и подмигнула.
Зайдя в кабинет, она закрыла дверь и села за стол. Как она и ожидала, стол был завален грифельными досками и бумагами.
Али взяла доклад, подтверждающий рассказ Бакара о бунте рабов. Там было больше подробностей – тот, кто писал донесение, сам работал в рабских загонах. Работорговцы в истерике послали делегацию коменданту гавани, умоляя возместить им стоимость кораблей, чтобы увезти оставшихся рабов на Картак. Комендант гавани ответил, что пошлет запрос министру торговли.
Али улыбнулась, и улыбка эта очень сильно отличалась от той, какой она улыбалась Бакару.
Глава 9
ДОНЕСЕНИЯ И ЗАГОВОРЫ
Во время послеобеденного отдыха Али поговорила с Триком, у которого были новости от темнят. Тот, которого Али оставила в книжном магазине друга Дов, Хербранда Эджклиффа, обнаружил, что магазин был центром заговора рэка. У самого хозяина в подвале часто прятались беглецы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121