Средняя цена тридцать – сорок крон. Из Италии предлагают сто тысяч военных ботинок по сорок лир. Оттуда же предлагают фланелевые рубахи по девятнадцать лир, рабочие костюмы по шестнадцать и штаны по четырнадцать, шинели по шестьдесят пять лир. Далее, можно иметь там же по сравнительно невысокой цене несколько сот аэропланов, до четырех сот грузовиков, пять бывших в употреблении, но в хорошем состоянии. Нельзя ли предлагать Италии нефть в Батуме. В Триесте нам удалось захватить полторы тысячи тонн меди, отправленные Центросоюзом из Владивостока.
Литвинов».
Эту телеграмму Чичерин передал Ленину. Владимир Ильич подчеркнул: «сто тысяч военных ботинок», «шинели», «несколько сот аэропланов», «до четырех сот грузовиков». Отметил, что это все «архиважно», предложил Рыкову и Склянскому немедленно обсудить эти предложения Литвинова с заместителем наркома внешней торговли Лежавой и ни в коем случае не прозевать товары. Все закупленное Литвиновым пароходами и поездами уходило в Советскую Россию.
Забот все прибавлялось и прибавлялось. Надо было обсудить условия будущего торгового обмена с французами. Еще в сентябре 1918 года советские организации заключили с датской фирмой «Т. Иенсен и К0» договор о поставке семян. Фирма медлила с выполнением заказа, необходимо утрясти и этот вопрос. Представители шведских деловых кругов в Копенгагене интересовались, будет ли установлена линия воздушного сообщения между Стокгольмом и Москвой через Петроград. Норвежцы допытывались, намерена ли Россия покупать сельдь, заезжие дипломаты зондировали почву насчет концессий в России. Все надо было согласовать, на все вопросы ответить. Литвинов целые дни проводил в разъездах, сопровождаемый шпиками. Похудевшие и осунувшиеся, они носились за Литвиновым, проклиная свою беспокойную службу, моля всевышнего, чтобы советский дипломат наконец оставил тихий и такой благополучный Копенгаген.
В сентябре из Англии пришел первый пароход за военнопленными. Литвинов вместе с представителями датского и немецкого Красного Креста выехал в лагерь под Копенгагеном, где находились русские солдаты. Немец доктор Биттнер руководил отправкой военнопленных в гавань. Изможденные, оборванные, но счастливые предстоящим отъездом на родину, они ринулись на пароход, заполнили каюты, трюм. На палубу поднялись Литвинов, Миланова, Зарецкая, члены датской и германской миссий Красного Креста, дипломаты. Слева на борту уселся Л. А. Шацкин, первый секретарь КИМ, вынужденный уехать из Германии, где начался разгул белого террора. Корреспондент копенгагенской газеты сфотографировал всю эту группу.
Наступила минута отплытия. Солдаты заполнили палубу, прильнули к иллюминаторам. Они не знали тонкостей десятимесячной дипломатической битвы, но они понимали, что эту битву выиграла их страна, еще неведомая им Советская Россия. Солдаты с нетерпением ждали гудка, они готовы были впрячься в этот огромный корабль и потащить его за собой.
Наконец пароход дал сигнал, оторвался от причала, развернулся и взял курс на Петроград.
Глава четвертая
На Эстонском плацдарме
После возвращения из Копенгагена Литвинов недолго пробыл в Москве. Советская Россия искала экономических контактов с Западной Европой. В феврале 1920 года между РСФСРи Эстонией был заключен мирный договор, установлены дипломатические отношения. Эту миссию великолепно выполнил Леонид Борисович Красин.
Значение Эстонии как торгового партнера Советской России все больше возрастало, через эту страну необходимо было наладить товарообмен с Западной Европой. Центральный Комитет РКП (б) и лично Владимир Ильич Ленин остановили свой выбор на Литвинове. Для этого были веские причины. Он уже вел переговоры с эстонским правительством. Кроме того, успешное выполнение Литвиновым миссии в Копенгагене, где он не только добился освобождения военнопленных, но и как уполномоченный Совета Народных Комиссаров решил ряд политических и экономических проблем, позволяло надеяться, что Литвинов справится и с новым заданием.
В начале января 1921 года Литвинов, назначенный полпредом и одновременно торгпредом в Эстонии, выехал в Таллин и 13 января вручил эстонскому правительству удостоверяющий документ, подписанный В. И. Лениным. Литвинов по приезде в Таллин поселился в гостинице «Золотой лев», в которой жили сотрудники полпредства и торгпредства. Потом пришлось снять скромную квартиру, а затем некоторое время Литвинов жил в гостинице «Бристоль», туда же переехали и многие сотрудники полпредства.
В советской колонии царила атмосфера товарищества, дружбы и взаимного уважения. Литвинов привлек к сотрудничеству в советском полпредстве местных коммунистов. Интернационализм Литвинова кроме своей идейной основы объяснялся еще и тем фактом, что Литвинов как революционер формировался в условиях эмиграции. Он многие годы жил в окружении людей разных национальностей, умел находить среди них много друзей, устанавливал с ними органическую идейную связь.
Такой подход был характерен для всей ленинской гвардии. Чичерин и Литвинов в первые годы формирования советской дипломатической службы привлекали к работе иностранцев-коммунистов.
Вальмар Теодорович Адамс, деятель Эстляндской Трудовой Коммуны, редактировавший в те годы газету «Молот» в Тарту и прошедший через тюрьмы буржуазной Эстонии, познакомился с Литвиновым сразу после его приезда в Таллин.
В. Т. Адамс свидетельствует: «С Максимом Максимовичем я встречался в 1921 году в советском полпредстве в Таллине, когда он только что был назначен на работу в Эстонию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168