и Кадол с Мимошкой двинулись сквозь толпу с корзинками для сборов.
– Будьте щедрыми, друзья-приреченцы! – закричал Тарто.
Он снова подхватил барабан и выбил частую легкую дробь.
Представление кончилось, но зрители не спешили разойтись. Мимошка и Кадол двигались между ними, и корзинки быстро тяжелели от меди и серебра.
Большой вертел топоры, рядом с ним рабыня-карнагрийка жонглировала цветными шарами. Умело, но без всякого пыла. На ее месте должна была быть Мили.
Нифру лежала в шатре. Налус, старший ее сын, втирал в ее кожу смягчающую мазь. Рядом пристроился Фаргал с маковым пирожком в руке.
– Ну что, маленький принц, тебе понравилось? – сказала Нифру.
– Угу.
– А кто больше всех?
– Когда шары,– ответил Фаргал.
Налус фыркнул.
– А я тебе понравилась? – спросила Нифру.
– Угу.– Фаргал проглотил последний кусочек пирожка. – Только ты так быстро вертелась, что у меня все вот так! – Мальчик помотал головой.– Ты в следующий раз не крутись так быстро, ладно?
Нифру засмеялась.
– Ладно,– пообещала она.– Специально для тебя – не буду.
– А что это за птица? – Фаргал потрогал пальчиком вытатуированного сокола.
– Это сокол, малыш. Он хочет схватить царя змей, но даже я не знаю, что из этого выйдет.
– А они не смоются водой? – спросил мальчик озабоченно.
– Нет.
– А ты можешь…
– Парень,– вмешался Налус,– или сиди тихо – или марш на улицу!
Фаргал замолчал. Хотя у него оставалось еще не меньше сотни вопросов.

3

Из Приречья цирковые уехали на следующее утро. Первые несколько миль странники вдыхали нежный аромат цветущих садов, потом потянулись полосы пашни, разделенные межевыми знаками. А ближе к полудню дорога опять нырнула в лес, и буйная растительность низового Эгерина стерла всякий след присутствия человека. Кроме самой дороги.
Навстречу цирковым выехала из-за поворота легкая карета, окруженная дюжиной вооруженных всадников. Тарто свернул к обочине. Карета протарахтела мимо. Последний из всадников подмигнул старшине и коснулся пальцами выгнутого края шлема.
Фаргал проводил кавалькаду восторженными глазами. Воины!
Часа в три пополудни Тарто решил сделать привал. Выбрав местечко, где деревья росли пореже, он свернул с дороги и въехал в лес. Фургоны затрясло на ухабах, молодая поросль скребла по днищам, но лошадки старательно тянули вперед, и фургоны, как тяжелые сухопутные корабли, медленно вплыли в лесную тень.
Шагов через сто пятьдесят впереди обнаружилась полянка, а за ней сплошной частокол стволов, прорезанный лишь парой звериных троп.
– Стой!– скомандовал старшина, натягивая вожжи.
Но лошадки уже и сами остановились, сообразив, что к чему.
После обеда Тарто объявил: каждый может заняться, чем желает. Заработали.
Бубенец немедленно достал свой лук.
– Я иду охотиться! – гордо заявил он, и все расхохотались.
Один Фаргал отнесся к этому заявлению серьезно.
– Возьми меня,– с надеждой попросил он.– Пожалуйста!
– Пошли,– великодушно согласился Бубенец.
– От лагеря далеко не уходить! – строго предупредил Налус, взяв сына за вихор.– Ты понял меня?
– Ну ясно! – Бубенец всем своим видом демонстрировал послушание.
– За младшим присматривай,– сказала Нифру.
– Может, Кадол с ними погуляет? – предложила жена Налуса, тихая рыжеволосая женщина, выглядевшая лет на десять старше своей свекрови.
Красивое лицо Кадола выразило все, что он думает по поводу этого предложения.
– Ладно уж,– решил Тарто.– Пусть идут. Семь лет парню, сколько можно его пасти?
Шли звериной тропой. Бубенец, хищно поглядывая по сторонам,– впереди. Фаргал семенил следом, вертя во все стороны головой и пытаясь уследить за каждой вспорхнувшей бабочкой. Бубенец, чувствуя себя грозным охотником, то и дело вскидывал лук, но мелкие птахи были слишком проворны. Впрочем, внук Тарто не терял надежды. И Фаргал тоже. Он замирал всякий раз, когда Бубенец прицеливался. Приятель подобьет свою первую дичь и даст стрельнуть Фаргалу. Такой уговор.
Бубенец резко остановился, и малыш ткнулся ему в спину.
– Ч-шш! – сердито зашипел юный охотник.– Спугнешь!
– Кого? – сдерживая дыхание, спросил Фаргал.
– Там,– Бубенец повернул голову мальчика в нужном направлении, и Фаргал увидел в просвете между кустами ежевики, шагах в тридцати, пятнистый звериный бок.
– Олень! – с восторгом прошептал мальчик.– Стой, не двигайся. Сейчас я его…
И вскинул лук.
Фаргал услышал звонкий щелчок тетивы, увидел стрелу, нырнувшую в просвет…
Оглушительный визгливый рев потряс заросли… «Олень» прыгнул, с хрустом ломая ветки,– не прочь от стрелка, а прямо на него.
Бубенец закричал. Фаргал тоже закричал, хотя еще не понял, что произошло. А когда понял, вылетевший из рук стрелка лук уже лежал у ног Фаргала, а свирепый лесной кот, огромный, локтя в три длиной, стоял над Бубенцом, придавив его лапой к земле. Рубаха на груди мальчика была разорвана и покраснела от крови.
Кот рыкнул, и Фаргала пробрала дрожь. Он попятился. Кот заурчал, шерсть на его загривке еще больше вздыбилась.
Голова Бубенца была откинута назад, горло – в полулокте от клыков кота…
Фаргал замер. Он понял, что сейчас произойдет… И страх пропал. Пришла ярость.
– Не смей! – закричал он.– Не смей!
Кот оторвал взгляд от своей добычи. Глаза у него сузились и вспыхнули, как драгоценные камни. Но Фаргал не испугался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23