Я узнала кошмарную новость из утренней программы теленовостей. Но и тогда в мозгу ничего не «щелкнуло». Впрочем, в том не было ничего удивительного: сообщения о мешках с «гексагеновым сахаром» появились чуть позже. И обещания террористов устроить еще несколько взрывов были растиражированы тоже позже. Словом, минуло больше суток после первого теракта, прежде чем я вспомнила о таинственных «хачиках», загрузивших сахаром подвал моего собственного дома.
Во время обеденного перерыва в весовой отдельные фрагменты «мозаики» как-то вдруг, сами собой, сложились в цельную картинку, которая прямо-таки идеально совпала со схемой террористических актов, известной к тому времени всей стране. И гамбургер, который я в тот момент жевала, встал мне поперек горла. С вытаращенными глазами, не обращая внимания на окрики товарок, я опрометью бросилась вон из комнаты. После девчонки рассказали, что лицо у меня было фиолетово-зеленого цвета и они не сомневались, что видят меня в последний раз.
Своим сотовым телефоном я на рынке не могла воспользоваться: Тане-весовщице такая роскошь «не по чину», я хоть и брала трубку с собой, но отключала ее. Из конторы по вполне понятным причинам тоже нельзя было звонить. Поэтому я кинулась на улицу — к ближайшему автомату.
Сначала позвонила Альбине Михайловне. Но ее номер не отвечал, и это не прибавило мне настроения: показалось, что наш дом уже взорвался. Покопавшись в своей смятенной памяти, вытащила оттуда телефон Анны Никитичны из сто семнадцатой. Однако результат был тот же: длинные гудки. Я заставила себя вспомнить номер еще одной старушки из нашего подъезда. Когда она подняла трубку, у меня отлегло от сердца, ведь это означало, что домишко пока стоит, цел и невредим. Но от нее я узнала, что Альбину Михайловну вчера днем госпитализировали с гипертоническим кризом.
Успокоившись, насколько это было возможно в данной ситуации, я дрожащей рукой набрала номер, которым пользовалась лишь в самых крайних, «пожарных» случаях. А ведь сейчас случай был как раз такой — самый пожарный из всех, горячее некуда!
Человек, которому я, слава богу, дозвонилась с первого захода, работал не в пожарной охране, а в здании, известном в народе как «серый дом». Ответственный работник ФСБ Сергей Палыч Кедров был другом моего далекого детства. В годы студенческой юности наши дороги разошлись, казалось, навсегда, но потом неожиданно пересеклись снова. С тех пор мне ни разу не пришлось об этом пожалеть.
Выслушав меня, он коротко чертыхнулся:
— Ну, Татка, ты, как всегда, с сюрпризами. С утра мотаюсь, первый раз зашел в кабинет — и на тебе! Мы тут и так все на ушах стоим… Ладно, делать нечего: сейчас «обрадую» Анциферова. Дуй к нашей стоянке, через десять минут выезжаем.
— Мне самой к вам нельзя: я при делах. Могу засветиться.
— Ах, черт тебя подери, «коллега»! При делах она, деловая колбаса… Ладно, тогда поезжай туда, где мы встречались в последний раз, и жди там. Не забыла еще то место? Все равно тебе домой нельзя: сейчас будем эвакуировать твоих дорогих соседей.
— Даты что, Серый?! Как же я теперь…
— А ты как думала, милочка? Сама террористов обнаружила — теперь и отдувайся. Найдешь, где переночевать, не маленькая!
Сергей Палыч зря беспокоился: о «переночевать» я вспомнила только под утро. До тех пор меня возили между серым домом на улице Дзержинского и красным на Московской, где располагалось городское управление ментовских дел с антитеррористическим штабом. Оказывается, и у нас успели создать такой.
Разные люди таскали меня из кабинета в кабинет и задавали одни и те же вопросы, на которые я не знала ответов, ведь тех чертовых мешочников в глаза не видела, а знала о них со слов Альбины Михайловны, которая сейчас лежит в терапии 3-й городской больницы. В хорошенькую историю я вляпалась по ее милости!
Светало, на улицы уже вышли дворники и поливальные машины, и я засыпала просто на полуслове.
Тогда Кедров вырвал меня из лап какого-то очередного мучителя и впихнул в свою «Волгу». Кажется, он спрашивал, куда меня отвезти, но своего ответа я абсолютно не помню. Может, его и не было, моего ответа, и Сереге самому пришлось решать за меня проблему о «переночевать». Очнулась я на черном кожаном диване, возле которого валялись босоножки, а на мои босые ножки, покрытые вчерашней пылью, был заботливо наброшен клетчатый плед. На такой рыцарский поступок способен только Серый — и никто больше. Мой друг стоял рядом и тряс меня за плечо.
По его свежевыбритой круглой физиономии и бодрому блеску голубых глаз ни одна живая душа не догадалась бы, что он тоже провел бессонную ночь. «Как огурчик!» — с завистью подумала я. И скривилась, вспомнив о том, что сама я, должно быть, являю собой весьма кислое зрелище.
— Вставай, возмутительница спокойствия. А то ко мне уже делегации ходят: показывай, говорят, что за русалку ты тут прячешь. Наверное, Мишка проболтался, подлец.
Я вспомнила, что Миша — новый помощник Кедрова, которого я за глаза называла «ординарцем».
Прежняя «тень» Сергея Палыча, мой старый знакомец Славик Кузьмин, пошел на повышение.
— Ладно уж, делегации. Знаю я, кого ты боишься: своей благоверной!
— А хоть бы и так? Сей страх — священный, старушка. Я человек солидный, семейный, при должности. Не то что ты, вертихвостка. Тебе что чужого мужа совратить, что людей попусту взбаламутить — недорого возьмешь!
Голос Сергея звучал шутливо, однако я сразу уловила в нем серьезную нотку.
— Что ты хочешь этим сказать? — Я спустила ноги с диван а.
— Да сигнальчик-то твой «липой» оказался, вот что.
Честное слово, я не знала — радоваться или горевать.
1 2 3 4 5 6 7 8