Причитание Марьи Ивановны: "Преступница. Ладно, себя, за что ж дитё-то порешила?!" - пилили душу Виктории.
- Если вы скажете врачам, что это было самоубийство - её посадят, обрела трезвость Виктория, когда плотность их укоров стала невыносимой: Девочка останется сиротой. Скажем, что все это случайная оплошность. Мать была... - Виктория не договорила, - подумав о предсмертной записке, побежала в злополучную квартиру. Воздух проветрился. Включила свет.
Боже, как переполняет жилище ненужными вещами бедность! Всюду, по полу коридора, детские игрушки вперемежку с обувью, в углах комнат груды детской одежды, видимо отданные за ненадобностью такими же, как и хозяйка, матерьми-одиночками. Но, увы, эта нищенская круговая порука не спасла. На кухне не было продуктов. Не было их ни в холодильнике, ни на столе, лишь в мойке: тарелки да кастрюлька со следами манной каши. Записка оказалась прилепленной жвачкой к входной двери. "Все равно мы никому не нужны".
Виктория сорвала записку и порвала на мелкие клочки.
С возвращеньицем вас! - Увидела впритык опухшую от сна ли, похмелья физиономию соседа.
- Какая женщина! Какая женщина! Только в Париж! - Слышался глуховатый тембр Вадима из её квартиры. Он носился броуновским движением, ни в чем не принимая участия, мешаясь на пути идущим за стаканом ли воды, мокрым полотенцем...
- Я... я больше не могу!.. Не могу этого видеть! - Бубнил под нос Вадим, чувствуя себя здесь совершенно никому ненужным, и хватал, Викторию за руки, тряс их, и сам сотрясаясь в тихой истерике: - Ты можешь все! Все! Какая ты!.. Т-только в Париж!
Она смотрела на него, словно не видя и, стряхивая его руки со своих запястий, продолжала сем-то заниматься. Он вставал у неё на пути. Она отодвигала его, словно предмет. А тем временем между ними шмыгали и верещали соседки, врачи осматривали отравившихся.
- Только в Париж! - и смолк, понял, что выглядит глупо, насупился, возбужденно заходил по коридору взад вперед.
Врач спросил - есть ли сопровождающие в больницу. Впрочем, что это были за врач?! Юноша и два ещё более юных санитара.
Капельницу! Капельницу! - требовала Виктория, сопровождая в машине скорой помощи ребенка.
- Подождите, - сохранял спокойствие молодой пухлощекий врач, - Что вы так нервничаете? Привезем их в больницу, там разберутся. Мы же не знаем какая у них группа крови.
- Гоните физраствор! - грубо потребовала она.
- Я, между прочим, второй Мед оканчивал - неуверенно, как бы предлагая представиться, сказал врач.
- Очень приятно. Так... подушка с кислородом у вас все-таки оказалась. Сколько стоит ваш физраствор?! Не в цену же жизни?!
- А вы где учились?
- В Рио-де-Жанейро - не моргнув и глазом, сморозила чушь Виктория, но тут же появился физраствор. Заработали капельницы.
ГЛАВА 2
В час ночи Виктория вернулась домой и обнаружила в своей постели мирно спящего Вадима. Как член языческой системы мировосприятия, которая пропитала её вместе с тропической влагой за время жизни в весьма странных странах, даже для русского, не обделенного фантазией, человека, она застыла над ним вычисляя - какой у него бог и что он позволяет ему, а что запрещает. И вдруг поняв, что дело не в богах, а в их отсутствии, взорвалась примитивно по-женски, вспомнив свои типичные мытарства русской женщины ещё раньше, в глубоком, почти забытом прошлом, но здесь же - в России:
- Наглец! - она сорвала с него одеяло.
- Ты что? - уставился на неё непрошеный гость так, словно это она обнаглела и выгоняет его среди ночи из собственной постели.
В немом изумлении она смотрела на него. Он натянул на себя одеяло и, отвернувшись к стене, спокойненько засопел.
Виктория вырвала подушку из-под его головы.
В ответ Вадим ухватился за уголок подушки, потянул, перехватил её за локоть и потянул на себя уже не подушку, а саму Викторию.
Она упала на постель рядом с ним, он обнял её свой мошной ручищей и, прижав к подушке, пробурчал:
- Спим до девяти. Я будильник поставил. Не буди меня больше.
Чуть не задохнувшаяся Виктория взбрыкнула ногами, вырвавшись из удушливого мужского плена, вскочила:
- Ни черта себе - продюсер! Да ты лазутчик какой-то по чужим постелям! Ты что?! Или ты разыгрываешь фильм "С легким паром"?!
- Ничего я не разыгрываю. Я спать хочу.
- Но почему в моей постели?!
- Потому что я понял, что тебе нужен мужчина. - Пробурчал он свою привычную фразу любителя случайных знакомств и, положив огромную пухлую ладонь под щеку, закрыл глаза, и ровно засопел.
- Ничего себе - заявление! Только мужчины мне ещё и не хватало! У меня и без того проблем по горло!
- Нет. Нет у тебя никаких проблем. Ты же - х-художница. Какие у тебя могут быть проблемы?..
Он резко сел перед ней. Всклокоченный остаточный пух волос на голове, растрепанная борода, осоловелый взгляд...
- О боже! - воскликнула она на низких нотах, - Вы вроде бы не пьяны. Но почему вы так бесцеремонно вторгаетесь в мою жизнь?! Неужели вы не поняли, что до меня дошло, что вы не профессионал в картинном бизнесе. Что вы притащились ко мне из любопытства!.. От нечего делать, черт возьми! Из-за авантюризма, если хотите. А может быть и на спор со своими собутыльниками?..
- Нет. Из авантюризма может быть... но чтобы я да на спор!.. Что бы я на спор!.. Никогда!
- Но я же помню! Я помню, как я сидела в кафе, ваш приятель окликнул меня и пригласил за ваш столик. Я помню этого типа ещё по прошлой жизни, как неуемного бабника! Я бы раньше никогда и близко не подошла к нему, но тут мне показалось, что прошло столько лет, и он мог измениться...
- Ты не производишь впечатления моралистки! Ты смотришься как истинно свободная женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131