твою Софию, Юстаса и Джозефину.
- И все они живут в Суинли-Дин в... этом, как его? - особняке "Три
фронтона"?
- Да. Дом Роджера разбомбило в самом начале войны. А Филип с семьей
обосновался там с тридцать седьмого года. Еще там живет старая тетка
Роджера и Филипа, мисс де Хэвилэнд, сестра первой миссис Леонидис. Мисс де
Хэвилэнд всегда открыто ненавидела зятя, но после смерти сестры сочла себя
обязанной принять приглашение мистера Леонидиса жить в его доме и
воспитывать его детей.
- И ревностно исполняла свой долг, - сказал инспектор Тавернер. - Но
эта женщина не из тех, кто легко меняет свое мнение о людях. Она всегда
осуждала Леонидиса и его методы работы...
- Что ж, - заметил я, - интересная семейка. И кто же, вы полагаете,
убил старика?
Тавернер покачал головой.
- Еще слишком рано говорить что-либо определенное.
- Да бросьте, Тавернер, - сказал я. - Бьюсь об заклад, вы знаете, кто
это сделал. Мы же не в суде, дружище.
- Не в суде, - мрачно согласился Тавернер. - И вполне возможно,
никогда там и не окажемся с этим делом.
- То есть, возможно, никакого убийства и не было?
- О, старика убили, это точно. Отравили. Но ты ж понимаешь, что такое
- дело об отравлении. Очень сложно раздобыть доказательства. Очень сложно.
Все улики могут указывать на одного человека, а...
- Именно об этом я и веду речь. У вас уже составилось какое-то
определенное мнение о ситуации, ведь правда?
- В этом деле все слишком очевидно. Ситуация вроде бы абсолютно
ясна... Но все-таки я не уверен. Сложный вопрос.
Я взглянул на Старика.
- В деле об убийстве, - медленно проговорил он, - правильным выводом
обычно является вывод очевидный. Видишь ли, старый Леонидис женился
вторично десять лет назад.
- В возрасте семидесяти семи лет?
- Да, и женился на двадцатичетырехлетней женщине.
Я присвистнул.
- И что это была за женщина?
- Официантка, работавшая в одном из его ресторанчиков. Весьма
приличная молодая особа, привлекательная в своем роде, но несколько вялая
и апатичная.
- Она-то и есть та самая очевидность?
- Подумай сам, - сказал Тавернер. - Сейчас ей всего тридцать четыре
года - а это опасный возраст. В доме же служит один молодой человек,
учитель внуков Леонидиса. На войну его не взяли: то ли сердце не в
порядке, то ли еще что-то. Этих двоих водой не разольешь.
Я задумчиво смотрел на Тавернера. Конечно, здесь вырисовывается
хорошо знакомая картина. Вторая миссис Леонидис, по словам отца, весьма
приличная дама. Во имя соблюдения приличий совершалось очень много
убийств.
- И что же это было? - спросил я. - Мышьяк?
- Нет. Мы еще не получили медицинского заключения, но доктор считает
- это эзерин.
- Несколько необычно, не правда ли? Вероятно, покупателя препарата
будет легко проследить?
- Только не в этом случае. Видишь ли, эзерин принадлежал самому
старику. Глазные капли.
У Леонидиса был диабет, - сказал отец. - Ему регулярно делали
инъекции инсулина. Инсулин выпускается в маленьких пузырьках с резиновыми
пробками. Пробка протыкается иглой для подкожных впрыскиваний, и лекарство
втягивается в шприц.
Я попытался продолжить сам:
- А в бутылочке оказался не инсулин, а эзерин?
- Совершенно верно.
- И кто же делал старику инъекцию?
- Его жена.
Теперь я понял, что имела в виду София, говоря о "надлежащем"
человеке.
- Семья Леонидисов находится в хороших отношениях со второй миссис
Леонидис?
- Нет. Они едва разговаривают с ней.
Ситуация все больше прояснялась. Но было совершенно очевидно:
Тавернер не ликовал по этому поводу.
- А что вас, собственно, смущает? - поинтересовался я.
- Если старика убила миссис Леонидис, Чарлз, то ведь потом она легко
могла заменить пузырек с эзерином на нормальный пузырек с инсулином.
Действительно, если убийца она, то разрази меня гром, никак не пойму,
почему она этого не сделала!
- Да, это было бы вполне логично. И много инсулина у старика в
аптечке?
- О, куча пузырьков - и пустых, и полных. И если бы миссис Леонидис
подменила пузырек, ставлю десять против одного, доктор ничего и не
заподозрил бы. О посмертных признаках отравления эзерином медицине мало
что известно. Но тут доктор проверил склянку с инсулином (на случай, если
вдруг концентрация лекарства окажется слишком сильной) и, конечно,
обнаружил, что это вовсе н е инсулин.
- Итак, получается, - задумчиво проговорил я, - что миссис Леонидис
либо очень глупа... либо, вполне возможно, очень умна.
- Ты имеешь в виду...
- Миссис Леонидис может делать ставку на то, что вы решите - никто не
может быть глуп настолько, насколько кажется она в данной ситуации. Есть
еще варианты? Какие-нибудь другие подозреваемые?
- Это мог сделать практически любой из домашних, - спокойно сказал
отец. - В доме всегда большой запас инсулина - по меньшей мере на две
недели. Можно было легко налить эзерин в какой-нибудь пузырек из-под
инсулина - и знать, что в свое время его используют должным образом.
- И любой в доме имел более-менее свободный доступ к лекарствам? Да.
Лекарства хранились в аптечке в ванной комнате старика. Любой в доме мог
спокойно зайти туда.
- Какие-нибудь серьезные мотивы?
Отец вздохнул.
- Милый Чарлз. Аристид Леонидис был чрезвычайно богат. Он обеспечил
каждого члена семьи большими деньгами, но ведь могло случиться, что кто-то
возжелал большего.
- Но скорей всего, возжелать большего могла ныне вдовствующая миссис
Леонидис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9