), весьма тешил мое самолюбие.В то время, как миссис Инглторп, повернувшись к мисс Ховард, говорила о каких-то письмах, ее муж обратился ко мне своим вкрадчивым голосом:– Вы что, профессиональный военный, мистер Хастингс?– Нет, до войны я служил в агентстве Ллойда.– И вы собираетесь туда вернуться, когда закончится война?– Не исключено. А может, возьму и начну все сначала.Мэри Кавендиш склонилась ко мне и спросила:– А чем бы вы хотели заняться, если бы вам был предоставлен полный выбор?– На такой вопрос сразу не ответишь.– Что, никаких тайных увлечений? У каждого ведь есть свое маленькое хобби, иногда даже весьма нелепое.– Боюсь, вы будете надо мной смеяться.Она улыбнулась.– Возможно.– Что ж, я скажу. У меня всегда была тайная мечта заняться поимкой преступников.– По-настоящему, как в Скотланд-Ярде, или как Шерлок Холмс?– Да, да, как Шерлок Холмс! Нет, правда, меня все это очень привлекает.Однажды в Бельгии я познакомился с одним знаменитым сыщиком и благодаря ему буквально воспылал страстью к расследованиям. Я искренне восхищался этим славным человеком. Он всегда говорил, что самое главное – это выбрать правильный метод расследования.Кстати, моя система базируется на его методах, но я их, конечно, развил и дополнил. Да, это был забавный коротышка, страшный щеголь, однако на редкость сообразительный.– Люблю хорошие детективы, – сказала мисс Ховард. – Хотя написано много чепухи. Убийцу разоблачают в последней главе. Все поражены. А в жизни преступник известен сразу.– Однако много преступлений так и остались нераскрытыми, – возразил я.– Я говорю не о полиции, а о свидетелях преступлений. Об их семьях. Этих не одурачить. Они все знают.– Вы хотите сказать, – с улыбкой проговорил я, – что если бы рядом с вами произошло преступление, скажем, убийство, то вы могли бы сразу определить, убийцу?– Конечно! Как только он окажется возле меня, я это мгновенно почувствую.– А вдруг это будет «она»?– Возможно. Но для убийства нужна ужасная жестокость. Это больше похоже на мужчину.– Однако не в случае отравления, – неожиданно раздался звонкий голос миссис Кавендиш. – Доктор Бауэрстайн говорил вчера, что, поскольку большинство врачей ничего не знают о мало-мальски редких ядах, то, возможно, сотни случаев отравления вообще прошли незамеченными.– Ладно, Мэри, хватит. Что за ужасная тема для разговора, – воскликнула миссис Инглторп. – Мне кажется, что я уже в могиле. А, вот и Цинция!К нам весело бежала девушка в форме добровольного корпуса медицинской помощи.– Что-то, Цинция, ты сегодня позднее обычного. Знакомьтесь, мистер Хастингс – мисс Мердок.Цинция Мердок была цветущей юной девушкой, полной жизни и задора. Она сняла свою маленькую форменную шапочку, и я был восхищен золотисто-каштановыми волнистыми локонами, упавшими ей на плечи. Цинция потянулась за чашкой, и белизна ее маленькой ручки тоже показалась мне очаровательной. Будь у нее темные глаза и ресницы, девушка была бы просто красавицей. Она уселась на траву рядом с Джоном. Я протянул ей блюдо с бутербродами и получил в ответ пленительную улыбку:– Садитесь тоже на траву, так гораздо приятней.Я послушно сполз со стула-и уселся рядом.– Мисс Мердок, вы работаете в Тэдминстере?Она кивнула.– Да, в наказание за грехи.– Что, там с вами недостаточно учтивы? – спросил я с улыбкой.– Хотела бы я тогда на них посмотреть, – с достоинством ответила Цинция.– Моя двоюродная сестра работает сиделкой, и она просто в ужасе от медсестер.– Неудивительно. Они действительно кошмарны, мистер Хастингс, вы даже себе не представляете, какие они противные. Слава богу, что я работаю в амбулаторном пункте, а не сиделкой.– И сколько же людей вы отравили? – спросил я со смехом.Цинция тоже улыбнулась.– О, многие сотни, мистер Хастингс.– Цинция, – обратилась к ней миссис Инглторп, – не могла бы ты помочь мне написать несколько писем?– Конечно, тетя Эмили.Она немедленно вскочила, и ее поспешность сразу напомнила мне, насколько эта девушка зависела от миссис Инглторп, которая, хотя и была чрезвычайно добра к Цинции, но не позволяла ей забывать о своем положении.Мэри повернулась ко мне.– Джон вам покажет вашу комнату. Ужин у нас в половине восьмого. В такое время, как сейчас, не пристало устраивать поздние трапезы. Член нашего общества лэди Тэдминстер, дочь покойного лорда Абботсбэри, придерживается того же мнения. Она согласна со мной, что сейчас следует экономить во всем. Мы так организовали хозяйство в поместье, что ничего не пропадает зря, даже мелкие клочки исписанной бумаги собираются в мешки и отправляются на переработку.Я выразил свое одобрение, и Джон повел меня в дом. Мы поднялись по широкой лестнице, которая, разветвляясь, вела в правое и левое крыло здания. Моя комната была в левом крыле и выходила окнами в парк.Джон вышел, и через несколько минут я увидел, как он медленно шел по лужайке под руку с Цинцией Мердок. Было слышно, как миссис Инглторп позвала ее, и девушка, вздрогнув, стремглав бросилась назад. В ту же секунду из-за деревьев вышел какой-то человек и неторопливо направился к дому. Это был мужчина лет сорока со смуглым гладко выбритым лицом, производившим довольно угрюмое впечатление. Казалось, его одолевали мрачные мысли. Проходя мимо моего окна, он взглянул наверх, и я узнал его, хотя он очень изменился за те пятнадцать лет, что мы не виделись. Это был младший брат Джона Лоуренс Кавендиш. Я терялся в догадках, почему он выглядел таким угрюмым. Однако вскоре я вернулся к мыслям о своих собственных делах.Я провел замечательный вечер, и всю ночь мне снилась загадочная и прекрасная Мэри Кавендиш.
1 2 3 4 5 6 7 8