Дальше я говорю, что вопрос, «как» мне получить вспышку озарения, как она случается — неправильный вопрос. Не существует «как». Собеседник: Не существует «как», но существует тьма и существует свет. Кришнамурти: Сначала нужно просто увидеть, что не существует «как». Если вы показываете мне, как, — вы уже вернулись во тьму. Верно? Бом: Да. Кришнамурти: Понять это — дело огромной важности. Я спрашиваю еще, — почему у нас совсем не бывает озарения? Почему оно не проявляется у нас с самого детства? Бом: Ну, образ жизни, которую мы ведем... Кришнамурти: Нет, я хотел бы выяснить это. Являются ли тут причиной наше воспитание, наше образование, наше общество? Я в это не верю. Вы следите? Бом: А как вы считаете? Кришнамурти: Не действует ли тут какой-то другой фактор? Я пытаюсь его отыскать. Почему мы этого не имеем? Это, кажется, так естественно. Бом: Сначала надо бы сказать, что этому что-то мешает. Кришнамурти: Но это представляется таким естественным. Для «X» это совершенно естественно. Почему это не естественно для каждого? Почему это невозможно? Если мы говорим о помехах, о воспитании и пр., обо всем, что принадлежит к сфере причинной обусловленности, то устранение помех — это еще одна причина. Так мы продолжаем катиться в том же направлении. Во всем этом есть что-то неестественное. Собеседник: Если бы вы сказали, что существуют помехи... Кришнамурти: Я не хотел бы пользоваться этим словом; это язык тьмы. Собеседник: Тогда вы могли бы сказать, что помехи не дают озарению проявиться. Кришнамурти: Конечно. И я захотел бы уйти от этих помех. Бом: Это не совсем помехи, но мы уже воспользовались выражением «центр тьмы», который, как мы сказали, удерживает тьму. Кришнамурти: Почему озарение не является естественным для каждого человека? Бом: В этом состоит вопрос. Кришнамурти: Почему любовь не является естественной для каждого? Ясно ли я ставлю вопрос? Бом: Думаю, следовало бы это пояснить. Некоторые люди, возможно, считают, что она естественна для каждого, но, воспитываемые в определенных условиях, люди постепенно оказываются во власти ненависти. Кришнамурти: Я в это не верю. Бом: Тогда вы должны считать, что маленький ребенок, сталкивающийся с ненавистью, не ответит на нее ненавистью. Кришнамурти: Да, верно. Бом: Большинство людей, возможно, считало бы, что для маленького ребенка, столкнувшегося с ненавистью, естественно ответить на нее ненавистью. Кришнамурти: Да, сегодня утром я это услышал. И я спросил себя, — почему? Теперь минуту. «X» приходилось бывать в обстоятельствах, которые могли создать в нем помехи, но «X» не был затронут этими обстоятельствами. Почему это невозможно для всех? Бом: Нам надо бы пояснить, почему мы считаем естественным не отвечать ненавистью на ненависть. Кришнамурти: Правильно. Гасить одно другим. Бом: Когда нет даже и такой мысли. Знаете, ребенок не способен обо всем этом думать. Некоторые люди сказали бы, что это инстинкт, животный инстинкт... Кришнамурти: ...который заключается в том, чтобы ненавидеть... Бом: ...Ну, отвечать ударом на удар. Кришнамурти: Отвечать ударом на удар. Бом: Животное ответит любовью, если вы ласково с ним обращаетесь, но если вы относитесь к животному с ненавистью, оно будет сопротивляться. Кришнамурти: Конечно. Бом: Оно озлобится. Кришнамурти: Да. Бом: А некоторые люди сказали бы, что человек сначала подобен этому животному, и лишь в дальнейшем способен понимать. Кришнамурти: Конечно. То есть, что человеческие существа происходят от животных, и животные, человекообразная обезьяна или волк... Бом: ...волк тоже отвечает любовью. Кришнамурти: И мы говорим, почему... Бом: Послушайте, почти все со мной согласятся, что в раннем возрасте мы подобны животным. А вы спрашиваете, почему не все маленькие дети способны на ненависть сразу же отвечать ненавистью? Кришнамурти: Нет ли тут ошибки родителей? Бом: Это не совсем то. Должно быть что-то более глубокое. Кришнамурти: Да, я думаю, что существует нечто совершенно другое. Я хочу это уловить. Бом: Нечто такое, что может оказаться очень важным. Кришнамурти: Как нам это выяснить? Пусть откроет нам это озарение! Я чувствую, что существует совершенно иной подход. Мы подвергаем его критике, стоя на позициях причинной обусловленности. Не было бы правильнее говорить, что человек не происходит от животного? Бом: Ну, это не ясно. Современная теория эволюции утверждает, что его предки — человекообразные обезьяны, которые развивались, и вы можете проследить ветвь, где они все более и более становились человекоподобными. И когда вы говорите, что человек не происходит от животного, то это непонятно. Кришнамурти: Если человек происходит от животного, то, следовательно, этот инстинкт естественен и тогда он в высшей степени развит. Бом: Да, этот инстинкт являет собой и причину, и следствие. Кришнамурти: Причина и следствие, и он становится естественным. Но кто-то приходит и спрашивает: «Так ли это?» Бом: Давайте попытаемся это прояснить. Кришнамурти: Я имею в виду утверждение ученых и историков, что человек происходит от человекообразной обезьяны, которая, как все животные, отвечает и на любовь, и на ненависть; и мы как человеческие существа тотчас же отвечаем на ненависть ненавистью. Бом: И vice versa, на любовь — любовью. Кришнамурти: С давних времен существовали немногие люди, которые никогда не отвечали на ненависть, потому что у них была любовь. Эти люди внедрили ее в человеческий ум. Верно? Там, где есть любовь, ненависти нет. И это также было частью нашего наследия. Почему культивировали мы ненависть как ответ на ненависть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125