И в нем нет разделения. Бом: Да. Кришнамурти: Озарение приводит нас к первооснове, о которой мы говорили... Бом: Что вы имеете в виду? Кришнамурти: То, что в первооснове не существуют тьма или свет как таковые. В первооснове нет разделения. В ней нет ничего, рожденного волей, временем или мыслью. Бом: Вы говорите, что свет и тьма неразделимы? Кришнамурти: Верно. Бом: А это значит, что нет ни того, ни другого. Кришнамурти: Ни того, ни другого, именно так! Есть что-то еще — ощущение, что существует какое-то иное, «не-двойственное» движение. Бом: Что означает «не-двойственное»? В нем нет разделения? Кришнамурти: Нет разделения. Я не хотел бы пользоваться словом «не-двойственный». Не существует разделения. Бом: Но, тем не менее, это движение. Кришнамурти: Конечно. Бом: Что означает движение без разделения? Кришнамурти: Я имею в виду движение, которое не предполагает времени. Это движение не рождает разделения. Таким образом, я хотел бы вернуться к первооснове. Если в первооснове нет ни тьмы, ни света, ни Бога, ни Сына Божия — нет никакого разделения — что тогда есть? Можно ли сказать, что первооснова есть движение? Бом: Пожалуй, да. Она могла бы быть движением. Движение неделимо. Кришнамурти: Верно. И я говорю, что существует движение во тьме. Бом: Да, но мы сказали, что между тьмой и светом нет разделения, а вы, тем не менее, говорите о движении. Кришнамурти: Да. Могли бы вы сказать, что первооснова есть бесконечное движение? Бом: Да. Кришнамурти: А что это значит? Бом: Это весьма трудно выразить. Кришнамурти: Не останавливайтесь, давайте выразим это. Что значит движение, если исключить движение отсюда туда, исключить время — существует ли какое-то другое движение? Бом: Да. Кришнамурти: Существует. Это движение от бытия к становлению — психологическое. Движение в пространстве, движение во времени. Мы говорим, что всем этим формам движения свойственно разделение. А существует ли движение, которое в самом себе неделимо? Когда вы утверждаете, что не существует разделения, вы, конечно, имеете в виду именно это движение? Бом: А вы разве не считаете, что когда нет разделения, существует это движение? Кришнамурти: Да, и я сказал, что «X» считает это движение первоосновой. Бом: Верно. Кришнамурти: Могли бы вы сказать, что она не имеет ни начала, ни конца? Бом: Да. Кришнамурти: Иначе это снова означало бы время. Бом: Можно ли сказать, что это движение не имеет формы? Кришнамурти: Оно вне формы и всего прочего. Я хочу продвинуться немного дальше. Я спрашиваю: когда вы высказываете мысль, что разделения не существует, не имеете ли вы в виду отсутствие разделения в движении? Бом: Видите ли, оно протекает без разделения. Кришнамурти: Да, это движение, в котором нет разделения. Удалось ли мне уловить значение этого? Понял ли я всю глубину этого утверждения? Движение, в котором нет разделения, — это, как мы знаем, движение, в котором отсутствует время и расстояние. Ни малейшего следа времени. Я пытаюсь, таким образом, увидеть, не окружает ли человека такое движение? Бом: Да, охватывает его. Кришнамурти: Я хочу это понять. Меня тревожит судьба рода человеческого, судьба человечества, которым являюсь я сам. Из нескольких высказываний «X» наиболее сильно взволновало меня его утверждение, которое представляется абсолютно истинным, — что не существует разделения. А это означает, что не существует действия, которое разделяет. Бом: Да. Кришнамурти: Это мне понятно. Я также спрашиваю, происходит ли это движение вне времени и прочее? Это, кажется, то, что представляет собой мир, вы согласны? Бом: Универсум. Кришнамурти: Универсум, космос, целое. Бом: Все в целом. Кришнамурти: Все в целом. Не принято ли считать в иудейском мире, что «Я есмь» может сказать только Бог? Бом: Ну, это форма словесного выражения. И совсем не обязательно она должна отражать суть данного утверждения. Кришнамурти: Да, понимаю. Вы уже заметили, к чему я стараюсь подойти? Бом: Да, что только это движение существует. Кришнамурти: Способен ли ум обладать качеством этого движения? Оно вне времени, и, следовательно, бессмертно. Бом: Да, это движение не знает смерти; и поскольку ум в нем участвует, он — един с этим движением. Кришнамурти: Вы понимаете, о чем я говорю? Бом: Да. Но что умирает, когда умирает индивид? Кришнамурти: Это не имеет значения после того, как я однажды понял, что не существует разделения... Бом: ...тогда это не важно. Кришнамурти: О, смерть тела; это так тривиально. Но вы поняли? Я хочу особенно выделить значение утверждения, что разделения не существует. Это утверждение устраняет колдовские чары моей тьмы, и я вижу: существует движение, вот и все. А это означает, что смерть имеет очень малое значение. Бом: Да. Кришнамурти: Вы полностью устранили страх смерти. Бом: Да, я понял, что когда ум участвует в этом движении, он сам есть это движение. Кришнамурти: Вот и все! Ум есть это движение. Бом: Можно ли сказать, что материя — также есть это движение? Кришнамурти: Да, я хотел бы сказать, что все является этим движением. В моей тьме я услышал то, что говорит «X». И это самое важное. А ясность того, что он говорит, разрушила чары, которыми я был околдован. Сказав, что не существует разделения, он уничтожил разделение между жизнью и смертью. Не знаю, увидели ли вы это? Бом: Да. Кришнамурти: Никто не сможет тогда сказать: «Я бессмертен». Это было бы так по-детски. Бом: Да, это означает разделение. Кришнамурти: Или «Я ищу бессмертия». Или «Я становлюсь». Мы лишили всякого смысла движение во тьме. Собеседник: В чем тогда значение всего нашего мира? Имеет ли он вообще значение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125