Во время правления последнего Императора по имени Вилис была сожжена же
нщина, которую звали Смирена.
После неё остался сын. Безусловно, весьма досадное упущение.
Этот сын эмигрировал в Шинсан и прошел там весь курс магических наук. Учи
телями его были тервола и принцы-маги Империи Ужаса. А затем он, одержимый
жаждой мести, вернулся в Ильказар.
К этому времени он стал могущественным чародеем и смог собрать под свои
знамена всех врагов империи. Война эта была самой жестокой войной на пам
яти человечества Ч ведь чародеи Ильказара также славились своим могущ
еством, а военачальники и солдаты империи были стойкими и закаленными бо
йцами. Магические силы, погружая мир в бесконечную ночь, пожирали целые н
ароды.
В ту пору сердце империи отличалось богатством и плодородием своих земе
ль. Война оставила вместо тучных пастбищ и зеленых посевов выжженную кам
енистую равнину. Долины великих рек превратились в безводные пространс
тва, захваченные мертвыми песками. И вся земля получила новое имя Ч Хамм
ад-аль-Накир, Пустыня Смерти. Потомки королей стали теперь главарями обо
рванных бандитов, то и дело учинявших кровавую резню из-за какого-нибудь
полузасыпанного глиной колодца, выдаваемого за оазис.
Одно из таких семейств, а именно Квесани, установив номинальный суверени
тет над пустыней, сумело добиться некоторого подобия нелегкого и часто н
арушаемого мира. Немного усмиренные племена начали создавать небольши
е поселения и восстанавливать древние святыни.
Они были весьма религиозные создания Ч эти Дети Хаммад-аль-Накира. Толь
ко вера в то, что путь их определен Богом, позволяла им выносить тяготы жиз
ни в пустыне и нападения своих более диких сородичей. Они не отступали пе
ред трудностями только потому, что верили Ч Бог смилостивится и возврат
ит им достойное место среди остальных народов.
Но вера их предков была верой оседлых народов Ч земледельцев и горожан.
Иерархи Церкви не успевали шагать в ногу со временем. Менялись поколения
, а Бог не становился более милостивым. Простые люди все больше отдалялис
ь от служителей Церкви, которые так и не смогли преодолеть косность слож
ившейся традиции и не сумели приспособить догмы к изменившимся обстоят
ельствам Ч и к изменившимся народам. Став кочевниками, люди сменили сис
тему ценностей и стали все взвешивать на весах Ч на весах жизни и смерти.


Это лето оказалось самым трудным Ч если не считать первого лета после П
адения. Осень тоже не сулила облегчения. Оазисы пересыхали. И Корона и кли
р теряли власть. Страна постепенно погружалась в хаос: бандитские набеги
случались все чаще. И молодые служители Церкви все больше расходились с
о старцами в толковании смысла засухи. Необузданный гнев неудержимо шес
твовал по голым холмам и дюнам. Отовсюду выглядывало недовольство.
Земля прислушивалась к каждому дуновению свежего ветерка. И вот один ста
рик услышал какой-то звук. Результат его последующих действий оказался
таким, что одни провозгласили старца святым, а другие прокляли.
Лучшие дни жизни имама аль Ассада остались в прошлом. Он почти ослеп Ч он
уже почти пятьдесят лет служил Богу. Настало время, когда он мало что мог с
делать для своего Бога, и теперь другие заботились о старике.
Тем не менее сейчас они дали ему меч и послали сторожить склон. У него не о
ставалось ни сил, ни воли для того, чтобы использовать оружие. Если кто-ни
будь из рода аль Хабиб задумает прийти, чтобы украсть воду из источников
или цистерн Аль Хаба, он ничего не сможет сделать. Следовало бы отказатьс
я, сославшись на слабое зрение, думал он.
Старик оставался искренним в своей вере. Он всем сердцем верил в то, что яв
ляется лишь одним из Братьев на Земле Мира и в силу этого должен делиться
своим счастьем с теми, кого Бог поручил его заботам.
В Святилище Аль Хаба была вода. В Эль Акила воды не было. Старец был не в сил
ах понять, почему его настоятель готов обнажить мечи ради того, чтобы сох
ранить эту противоестественную несправедливость.
Эль Акила располагалась в миле слева от него. Это убогое поселение было о
сновным местом обитания рода аль Хабиб. Святилище и монастырь, в котором
жил аль Ассад, оставались в паре сотен ярдов за его спиной. Монастырь был у
бежищем для вышедших на покой служителей Бога в западной части пустыни.

Источник шума находился где-то ниже по склону, который он был должен охра
нять.
Аль Ассад засеменил вниз, доверяя больше своим ушам, нежели затянутым ка
тарактой глазам. И вот до него снова долетел этот звук. Такой звук обычно и
здает умирающий на дыбе человек.
В тени большого валуна он обнаружил лежащего мальчика.
На слова «Кто ты?» и «Не нужна ли тебе помощь?» не последовало никакого отв
ета. Старик стал на колени. Скорее на ощупь, чем при помощи зрения понял, чт
о наткнулся на жертву пустыни.
Он вздрогнул, ощутив под пальцами растрескавшуюся и иссохшую под палящи
м солнцем кожу лица.
Ч Ребенок, Ч пробормотал он, Ч и не из Эль Акила.
От мальчишки мало что осталось. Солнце выжгло из него большую часть жизн
и, спалив не только тело, но и дух.
Ч Поднимайся, сын мой. Отныне ты в безопасности. Ты пришел в Аль Хаба.
Мальчик не отвечал. Аль Ассад попытался поставить его на ноги. Ребенок не
помогал и не мешал ему. Имам ничего не мог сделать. У мальчика совсем не ос
тавалось воли к жизни. Реакцией на все усилия старика было лишь невнятно
е бормотание, которое, как это ни удивительно, звучало так:
Ч Я путешествовал с Ангелом Божьим и видел стены Рая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14