Они ведь, наверное, скоро станут совсем старыми, Энн, и им уже будет поздно жениться. Надеюсь, Джильберт не станет так же долго ухаживать за тобой. Ты когда выйдешь за него замуж, Энн? Миссис Линд говорит, что скоро.
— Миссис Линд — старая… — начала Энн и не договорила.
— …сплетница, — закончил за нее Дэви. — Про нее все так говорят. Но все-таки, Энн, ты выйдешь за Джильберта замуж или нет?
— Ты глупый мальчик, Дэви. — Энн повернулась и величественно удалилась.
На кухне никого не было, и она села у окна. Вьюга к вечеру начала стихать, ветер разогнал снеговые тучи, из-за облаков робко стала выползать луна, освещая белый покров мира. Энн вздохнула. Ей было грустно и одиноко. Наверное, она уже не сможет в будущем году поехать в Редмонд. На третьем курсе нет большой стипендии, за которую стоило бы побороться. Деньги Мариллы она ни за что не возьмет, а заработать нужную сумму во время летних каникул вряд ли удастся.
«Придется, видно, оставить Редмонд, — уныло думала Энн, — и опять пойти в учительницы — пока не заработаю денег на третий курс. Но к тому времени все мои подруги уже окончат университет и хозяйки вернутся в Домик Патти».
— А к нам идет мистер Гаррисон! — объявил Дави, вбегая в кухню. — Наверное, несет почту.
Мистер Гаррисон и впрямь принес почту. Веселые письма от Стеллы, Присциллы и Фил быстро развеяли грусть Энн. Было письмо и от тети Джемсины, которая сообщала, что ждет их не дождется, что все кошки здоровы и веселы и все растения в горшках в порядке.
«Погода стоит очень холодная, — писала тетя Джемсина, — так что кошки спят в доме — Бандит и Джозеф на диване, а Кошка-Сара у меня в постели, в ногах. Ее мурлыканье как-то успокаивает меня, когда я просыпаюсь ночью и думаю про свою дочь в Индии. Говорят, там кишат змеи. Если бы не мурлыканье Кошки-Сары, то, наверное, мысли об этих змеях не дали бы мне заснуть. Вообще-то я склонна верить в Господню благость, но змеи являются исключением. И зачем только Господь Бог их сотворил — понять не могу. Иногда мне кажется, что это проделки дьявола».
Последним Энн открыла тоненький конверт с напечатанным на машинке адресом. Она решила, что это что-нибудь неважное, но когда прочитала вложенный в конверт листок, застыла на месте и из глаз у нее потекли слезы.
— Что случилось, Энн? — спросила Марилла.
— Умерла мисс Жозефина Барри, — тихо ответила Энн.
— Она уже целый год болела, — сказала Марилла, — и Барри ждали ее смерти со дня на день. Бедняжка ужасно страдала, так что можно только порадоваться, что ее мучения окончились. Она хорошо к тебе относилась, Энн.
— Она и перед смертью меня не забыла, Марилла. Это письмо от ее поверенного. Она оставила мне в завещании тысячу фунтов стерлингов.
— Ого, какая уйма денег! — воскликнул Дэви. — Это та старушка, на которую вы с Дианой прыгнули среди ночи, да? Диана мне рассказывала. И она за это оставила тебе столько денег?
— Помолчи, Дэви, — оборвала его Энн. Она оделась и вышла на крыльцо, оставив Мариллу с миссис Линд обсуждать новость в свое удовольствие. Сердце Энн переполняли разноречивые чувства.
— Как вы думаете, Энн теперь выйдет замуж? — обеспокоенно спросил Дэви. — Когда Доркас Слоун выходила в прошлом году замуж, она сказала, что никогда не стала бы обременять себя мужем, если бы у нее было на что жить. Но чем жить с золовкой — лучше уж со вдовцом с восемью детьми.
— Придержи язык, Дэви, — сурово одернула его миссис Линд. — Не твоего это ума дело.

Глава семнадцатая
ВЕЧЕР В ДОМИКЕ ПАТТИ

— Скоро мне исполнится двадцать лет, — сказала Энн, свернувшись калачиком на коврике перед камином в обнимку с мурлыкающим Бандитом. — Вот я и вступаю в третий десяток.
В гостиной была только тетя Джемсина, которая читала, сидя в своем кресле-качалке. Стелла и Присцилла ушли на собрание какого-то студенческого комитета, а Фил у себя наверху наряжалась, чтобы отправиться на вечеринку.
— Я понимаю, что тебе жаль расставаться с ранней юностью, — покивала тетя Джемсина. — Это лучшее время. И я рада, что сама так с нею и не рассталась.
Энн засмеялась:
— И не расстанетесь. Вам и в сто лет будет восемнадцать. А мне действительно грустно. Кроме того, я недовольна собой. Мисс Стэси говорила, что к двадцати годам у меня полностью сформируется характер. А я что-то недовольна своим характером. В нем слишком много недостатков.
— А у кого их нет? — отозвалась тетя Джемсина. — У меня характер тоже не сахар. Ваша мисс Стэси, наверное, имела в виду, что к двадцати годам твой характер окончательно выберет направление, в котором будет развиваться. Не беспокойся об этом, Энн. Старайся поступать так, как угодно Богу, не обижать ближних, да и саму себя тоже, и все будет прекрасно. Этой философией я руководствуюсь всю жизнь, и она мне сослужила добрую службу. А куда собралась Фил?
— На танцы. Надевает прелестное платье из желтого шелка с тонкими кружевами. Оно ей очень идет.
— Как это волшебно звучит — «шелк», «кружева», — вздохнула тетя Джемсина. — Так и хочется самой побежать на танцульки. Платье из солнечного света. Мне всегда хотелось иметь желтое шелковое платье, но сначала мама не разрешала, а потом муж и слышать об этом не хотел. Вот как попаду на небо, первым делом заведу себе желтое шелковое платье.
Энн рассмеялась. Тут вниз спустилась окруженная золотым сиянием Фил и подошла к большому овальному зеркалу.
— Главное, чтобы зеркало вам льстило, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60