— Все еще трудно поверить, правда? Потому что ты испытал все это! Но ты знаешь, что это правда. Ты, мы — все мы, за исключением Хэгги и Баннермена — были копиями, конструкциями фонов, с нашими мыслями, привычками, страхами, страстями. Но это были не мы. Это были клоны, синтетические репродукции.
Мы, наши тела, хранились на складе, в стасисе, в то время, как Сит пугал до полусмерти наши интеллекты, пропуская их через синтезированные обручи в то время, как сам он стоял в стороне и смеялся над нами.
Тарнболл закрыл разинутый рот:
— Конечно, помню, — сказал он. — Но ты прав: в то время это было совершенно реальным. Ведь это происходило-таки, если и не с «нами», или не с нашими телами. А на этот раз...
— А на этот раз мы и есть мы, — закончил за него Джилл. — Ты, я, Анжела и остальные, все мы настоящие. Настоящие порезы и синяки, раны, голод, жажда. И настоящие бороды. — Он снова посмотрел на щетину Тарнболла, просто для уверенности, а затем показал рослому спецагенту ссадину у себя на большом пальце. — В тех других мирах, — или в том другом теле — эта уже зажила бы. А твое лицо было бы гладким, как попка младенца. Так же, как и мое.
— Конечно, — согласился спецагент. — Потому что в тот первый раз Сит играл с нами в игру. Но на этот раз нет никакого Сита. На сей раз синтезатор программировал ты. А поскольку ты новичок в этом деле, то и запрограммировал «свой» мир, этот механический сумасшедший дом.
— Да, что-то вроде того, — пробормотал Джилл, но очень тихо. И, бросив на него наблюдательный взгляд, спецагент увидел, что тот выглядел мрачней, чем когда-либо. По правде говоря, Джилл наверняка не знал, что он действительно что-то запрограммировал.
— Так что же еще не правильно? — спросил Тарнболл. — Ты думаешь, что мы, возможно, застряли здесь?
— Нет, — покачал головой Джилл, — думаю, я знаю, как выбраться отсюда, но...
— Но?
— Некоторые из тех других миров были ядовитыми, а их создания — смертельными. Живыми мы их прошли только потому, что сами были не настоящими. Это служило испытанием с целью посмотреть, сколько мы способны выдержать. Но здесь мы — настоящие, и мы — люди. Нам столько не выдержать.
— Понял твою мысль, — медленно кивнул Тарнболл. — В случае, если мы двинемся дальше, а мы должны это сделать, ты не будешь знать наверняка, куда ты нас возьмешь... — И, недолго помолчав, добавил:
— Остальным собираешься сказать?
— Нет, — решил Джилл. — Зачем взваливать на них больше проблем, чем у них есть сейчас?
Тарнболл снова кивнул:
— И это все? Больше ничего нет?
— Нет, есть еще кое-что, — сказал Джилл. — С первого же мгновения, как Дом Дверей затвердел на скале с маяком, меня не покидало ощущение, что управляю-то не я. Например, температура там, что должно было оказаться, но не оказалось центром управления. Я этого не делал. Ладно, возможно, температура в узловой точке величина постоянная, но наверняка я этого не знаю.
И потом, как ты сам только что указал, почему мы в итоге оказались здесь, почему в этом месте? Черт побери, я хочу сказать, что это же последнее место, о котором я думал! И потом, есть это... не знаю, ощущение всего.
— Ощущение вот этого? — Тарнболл оглянулся кругом и покачал головой.
— Для моего машинного чутья, — попытался объяснить Джилл и сделал это не правильно. — Нет, не то. Просто для меня! Слушай, ты когда-нибудь проигрывал кассету на моно, когда привык слушать музыку на стерео? Вдруг совершенно неожиданно эта хорошо знакомая мелодия делается какой-то не такой. Различные инструменты все звучат не с тех направлений — или с одного и того же направления. Понимаешь, что я имею в виду? — Но он не думал, что спецагент поймет, что же он имеет в виду. Он и сам был не уверен.
— Скажем, словно это не оригинал? — предположил Тарнболл. — Или, скажем так, словно это — что, фотокопия? — Уровень понимания у спецагента зачастую оказывался намного выше, чем полагал Джилл. — Но разве такое не может происходить потому, что на сей раз тут мы? Наши настоящие тела? Ладно, возможно, я и не прав, но разве мы не должны ощущать по-иному, чем кучка роботов?
Джилл сощурился, ухватился покрепче за перила мостков, наверное, в стремлении не отрываться от земли, и сказал:
— Возможно, ты прав. — И спутник с радостью заметил, что изрядная доля напряжения исчезла с лица друга.
Сам он сделал глубокий вдох, выдохнул и осведомился:
— Итак, какой же следующий ход?
— Следующий ход... за Барни, — ответил Джилл, куда более ровным голосом. — Этот старый пес знает здесь все ходы и выходы. Или, во всяком случае, знал, когда мы были здесь в прошлый раз. — А затем, выпрямляясь и растягивая разболевшуюся спину, предложил:
— Пошли. А то они примутся гадать, куда мы подевались. А нам всем пора двигаться дальше...
* * *
Если внутренность пещеры представляла собой безумно хаотичную свалку утиля, то снаружи находился утильный мир. Джилл, Тарнболл, Анжела и Барни-пес, уже видывали все это; на остальных же увиденное подействовало почти как электрошок, и ни в коем случае не слабый. Они были поражены, заметно потрясены, когда в первый раз выглянули наружу и посмотрели с высоты на разрушающийся машинный город.
Джилл полагал, что он подействует на них во многом так же, как подействовал в первый раз на него, и поэтому дал им время приспособиться. И когда странность увиденного дошла дотуда, где они стояли на верхних валах ветхой горы из ржавых и разрушенных металлов, он дал своей памяти уплыть в прошлое, возвращаясь к его собственной первоначальной реакции: мир машин, но на девяносто девять и девять десятых процентов сломанных. Или, наверное, — как в случае с тем псевдомеханическим хаосом в пещере — большая часть их вообще никогда и не работала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161