— Ты имеешь в виду, насчет того, где мы находимся? Ну, где-то там, куда никогда раньше не попадали, это кажется очевидным.
Эти развалины кажутся мне достаточно реальными. В некотором смысле, они даже выглядят знакомыми, вроде древних ацтекских сооружений, может быть? Но звезды совсем не те, да и растительность в тех джунглях была действительно иной, своего рода доисторической.
Рискнув высказать предположение, я бы сказал, что это мир, который как-то раз осматривали фоны, но не стали заселять. Или, может, стали, а потом двинулись дальше. В любом случае, он часть их синтезированной «библиотеки», полки которой заполнены записями предыдущих визитов.
— Фоны? — переспросила Миранда. — Я думала, мы теперь выступаем против ггудднов?
— Но Замок-то этот — синтезатор фонов, — напомнила ей Анжела. — Сит, может, теперь и ггуддн, но все равно использует технологию предыдущего владельца.
— Как насчет этого? — поинтересовался в свою очередь Тарнболл. — Я имею в виду, как вышло, что Сит теперь утверждает, будто он ггуддн?
Джилл мог лишь пожать плечами.
— Без понятия, — ответил он. — В данную минуту я ни о чем понятия не имею. Напрочь без понятия. И голоден. Предлагаю поесть, подождать, когда солнце полностью взойдет, и мы получим некоторое представление о своем окружении, а потом поспать. Нам также понадобится продолжать караулить, хотя бы только из-за Суна; для гарантии, что он не «выскользнет» опять и не попытается сделать какую-то подлость. И... — он огляделся кругом, глубоко вздохнул и снова устало пожал плечами. — И подождем, когда нас догонит Барни.
— Проклятье! — выругался Джордж Уайт. — И почему этот пес должен устраивать нам такое? — Долгое время Уэйт оставался самым молчаливым из них, за исключением Суна. Но теперь он, казалось, оставил свой мрачный вид в прошлом. Зуб больше не доставлял забот, даже оставшаяся на его месте щербина в глубине рта давно зажила. Но самое лучшее: он больше не страдал от постоянной головной боли, которая донимала его уже не один месяц.
Однако он по какой-то причине не переставал думать о своей опухоли, так как ни с того, ни с сего сказал:
— Чертовски странно, но знаете, когда у меня возникает ощущение, будто это действует — что пребывание здесь, в Доме Дверей, действительно убивает опухоль у меня в голове — я тут же начинаю сомневаться, а вернусь ли когда-нибудь домой, чтобы насладиться этим ощущением!
Джилл чуть не заметил: «И сколько у тебя останется времени наслаждаться им, если мы вернемся-таки!» — но сумел удержаться.
А тем временем в небе взошло солнце, правда, их оказалось два! Две луны, а теперь под пару им два солнца!
И Тарнболл сказал Стэннерсли:
— Готов поспорить, что ничего подобного этому ты не видел, когда летел на восток!
Большее из двух солнц было размером со знакомое: золотистое, оно могло быть земным солнцем. Другое же было маленьким, горячим и белым. И оно постоянно выбрасывало похожие на северное сияние узкие ленты плазмы, которые коробились и сплетались, длиной почти с диаметр своего родителя.
— Огненный малыш, — задумчиво заметил Фред Стэннерсли и добавил:
— Вы внимательно посмотрели на это местечко? Оно запросто могло быть бассейном Амазонки.
— Ты прав, южно-американские джунгли, — кивнула Миранда. — Или, может быть, Мексика, со всеми этими амфитеатрами, храмами, алтарями и всем таким прочим. Но есть ли тут население? Наверняка, должно быть.
И все они прошлись взглядами вдаль по пологу леса, протянувшемуся до самого горизонта. Стену растительности разрывали огромные круглые строения, частично обрушившиеся развалины в форме многоярусных, стилизованных под старину пчелиных ульев, похожих на круглые ступенчатые пирамиды. Но если это ульи, то каких же гигантских пчел? Сквозь вершины деревьев проглядывали покрытые рельефными глифами руины, а из глубин спутанной зелени — развалины поменьше.
— Я лично, — сказала Анжела, но очень тихо, — надеюсь, что населения тут нет. Да, я очень сильно надеюсь, что его тут нет...
Все посмотрели туда, куда смотрела она. Позади, по краю огромного амфитеатра, на стоячих камнях были вырезаны отнюдь не глифы. И картины, вышедшие на свет, когда отступили тени, а два солнца поднялись еще выше, рассказали собственную историю. Повесть не только об инопланетном разуме, но также и о войне или резне, о первобытном поклонении и кровавых жертвоприношениях. Джилл встал, подошел к ближайшей стеле, или менгиру, и прошелся пальцами по стершейся резьбе на камне. Он почувствовал промчавшиеся века времени, сочащуюся из выщербленного камня древность, запустение, длящееся целые геологические эпохи. И все же этот камень был парадоксально пустым для его шестого чувства: покрывшие его резьбой создания мало или вообще ничего не знали о науке, механизмах или инструментах в человеческом понимании. Эти знаки, пиктограммы, узоры и повести все были вырезаны...
— Вырезаны вручную, — тихо произнес у него за спиной спецагент. — И, определенно, вырезаны когтями. На «руках» у них или на передних лапах эти сочлененные, хватательные когти. Действительно, когти отлично подходят для высекания канавок в камне. Или рассекания чего угодно, если уж на то пошло. Я бы предположил, острые, как бритва...
Остальные члены группы рассыпались: они изучали другие камни, отслеживая рассказываемую ими повесть.
И написавшие ее художники этой расы мало что оставили на долю воображения.
При всей их примитивности, высеченные картины были подробными, стилизованными в изображении главных форм жизни планеты, тех, кто вырезал или «выцарапал» их. Они были — или когда-то были, как желала бы Анжела, а теперь и остальные члены группы Джилла — насекомыми или насекомоподобными, но крупными:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161