Стоявший рядом Баланда сплюнул на палубу.
- Морячки, - сказал он презрительно и тут же получил легкий подзатыльник от Арси.
- А сам? - спросил Арся. - Какой же ты моряк, если на палубу плюешь?
- Ну ты, - зашипел Баланда, - руками-то не размахивай. А то могу и плюхнуть.
- Подотри, - твердо сказал Арся.
- Еще чего! - сказал Васька угрожающе. - Память у тебя, Гиков, короткая. Могу и напомнить кой-чего.
- За себя я сам и отвечу, - сказал Арся и повторил тем же тоном: Подотри!
- А пшел ты! - зло сказал Баланда и повернулся спиной.
Тогда Арся взял его за шиворот, резко бросил на колени, пригнул к настилу и ткнул носом прямо в плевок. Баланда барахтался и ругался, но высвободиться не мог. Когда Арся отпустил его, он поднялся с колен и сжал кулаки. Толстые губы его дрожали, и взгляд был такой, что Арся даже немного отстранился.
- Ну, сейчас будет... - сказал кто-то.
Но в это время за спинами ребят раздался хмурый голос Громова:
- Гиков! Ко мне в каюту.
Все оглянулись и увидели медленно уходящего Афанасия Григорьевича.
- Вот сейчас будет! - злорадно сказал Шкерт.
Баланда покосился на него и молча полез в трюм. Арся отправился за капитаном. Вышел он минут через пять мрачный.
- Где Васька? - спросил он.
- Это который Баланда? - сказал Славка. - В кубрик пошел.
Я тоже хотел сунуться за Арсей в кубрик, но Антон дернул меня за ногу и посадил рядом с собой.
- Сиди, - сказал он, но сам встал и спустился в трюм.
Минут через десять оттуда выскочил Саня Пустошный и рассказал о том, как Антон говорил насчет морских порядков, дисциплины и прочего, Арся просил прощения, а Баланда, как проклятущий, молчал. Потом скривился и сказал:
- Лады, Корабел, на тебя не серчаю. И тебя, Гиков, прощаю... покеда. Сочтемся как-нибудь.
А через час вообще произошли чудеса.
Антон, Арся, Саня Пустошный и я, пристроившись возле пустого ящика, играли в домино. Тут же на кнехтах сидели Морошкин и Славка. Играли мы почти молча, только громко стучали костяшками. Потом появился Коля Карбас и встал за спиной Арси. Когда кончили партию, Колька наклонился к Арсе и что-то сказал ему. Они отошли на несколько шагов, и тут Карбас взял Арсю левой рукой за плечо, повернул к себе, постоял так немного, а потом, широко размахнувшись правой рукой, со всей силы дал Арсе по уху. Тот упал - рука у Коли была как оглобля.
От изумления все вскочили. Арся лежал на палубе и снизу вверх смотрел на Кольку. Тот стоял, нескладный, тощий, опустив руки, и челюсть у него тряслась. Никто ничего не успел сказать, как он, схватившись за голову, бросился вдоль борта на корму и сел на кнехт.
- Скандал в благородном семействе, - сказал Славка.
- С ума он сошел, что ли? - оторопело спросил Саня.
Арся поднялся, помотал головой, потер ухо и, ни слова не говоря, пошел к Карбасу.
- Гиков, стой! - крикнул Антон и побежал за ним.
Он догнал его уже на корме и схватил за плечи. Арся вырвался, толкнув Антона в грудь.
- Эй, на корме! - раздался с мостика строгий окрик капитана Замятина. - Отставить!
Арся остановился. Он стоял над Карбасом и молча смотрел на него. Потом повернулся и ушел. Карбас сидел все так же, обхватив голову руками.
- Ты что, сдурел?! - заорал я, подбегая к нему.
Колька сморщился, словно собирался заплакать, и еще ниже опустил голову.
- Да за такие дела...
- Оставь, - прервал меня Антон, - пусть посидит, подумает. Тут не с ним, а опять с этой сволочью говорить надо.
- С кем? - спросил я.
- Не понял? Баландино это дело. "Американочку" помнишь?
- Да что он за человек такой? - с недоумением спросил я. - Хлеб вот отдал, а потом...
- Гнида он, а не человек, - сказал Славка. - У нас в Одессе таких...
- У нас в Одессе да у нас в Питере, - сказал вдруг Морошкин, - чего форсите? А у нас - в Архангельске...
- Не о том говоришь, Морошка, - сказал Саня, - таких, как Баланда, всюду учить надо. И мезенского, тютю этого, тоже поучить бы не мешало...
- Так он же "американку" исполнял, - сказал Витя.
- А если бы тот ему... Людмиле бы съездить велел или с мачты спрыгнуть? - спросил Антон.
- Ну, ты уж того... - неуверенно сказал Витька. - У Васьки знаешь жизнь какая? Отец в тюрьме сидит, а мать... э-э, даже говорить-то не хочется...
- Да наплевать, - сердито сказал Арся, - пусть наш бригадир теперь сам почухается. Только помните: от этого Баланды вы еще все нахлебаетесь.
- Мы? - спросил Витька. - А ты?
- Ну, - сказал Арся спокойно, - на меня он как сядет, так и слезет, вместе с прихлебателем своим, Шкертом этим...
- Поганое самое в том, - сказал Саня, - что, если у нас сейчас такое начинается, что же дальше-то будет?
- То-то, - задумчиво сказал Антон.
...На следующее утро, 7 июля, "Зубатка", дав три протяжных прощальных гудка, снялась с якоря и медленно пошла по двинскому фарватеру, таща за собой на ваере "Азимут". За ним своим ходом шел "Авангард".
Перед отходом на причал пришли родные, знакомые ребята и девчонки. Секретарь горкома комсомола сказал несколько слов, пожелал удачного промысла и передал привет от Папанина.
День стоял тихий и солнечный. Мимо по правому борту тихо проплывал город. Вот проводил нас бронзовый Петр Первый, стоящий на набережной, вот уже остался позади Гостиный двор, потом прошли исток реки Кузнечихи, и сразу послышался лязг железа, перестук пневматических молотков, заблестели яркие даже при солнце огоньки электросварки - судоремонтный завод "Красная кузница", а за ним начались небольшие, кое-где осевшие в землю по окна первого этажа дома знаменитой Соломбалы - старинного поселка корабелов, моряков, рыбаков.
Ребята почти все столпились у правого борта, некоторые висели на вантах, и капитан Замятин поглядывал озабоченно - "Зубатка" накренилась на правую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64