В своё время в российской глубинке у одной бабки нашли широкий бирманский
меч, который её отец привёз ещё в молодости с японской войны. Когда ей
предложили выкупить меч для музея, женщина очень удивилась - она всё это
время шинковала им капусту, для этой цели тяжёлый и острый как бритва клинок
подходил идеально, так как первоначально предназначался для куда более
твёрдых вещей. У другой женщины в Белоруссии участковый милиционер обнаружил
немецкий стилет, который она использовала для огородных работ - рыхления
почвы, пикировки рассады. Узнав о том, что это оружие, женщина была
поражена - она была уверена в том, что это заграничный сельскохозяйственный
инструмент. В квартире одной домохозяйки был обнаружен кастет, которым она
колола орехи - так было удобнее, чем молотком. Показательно, что во всех трех
случаях речь идёт о женщинах - мужчины традиционно получают милитаристическое
воспитание и поэтому испытывают определённое сродство к оружию, мужчина
определил бы, с какого рода предметом он имеет дело - и, как следствие,
скорее всего попал бы под агрессивное влияние стереотипа "оружие". Отсутствие
же знания о предназначении этих вещей превратило оружие в мирные бытовые
предметы.
Зачастую имеет место обратный процесс - бытовые предметы, обладающие
поражающими свойствами, используются как оружие. Так, например, все виды
оружия, применяемые в кобудо и каратэ являются адаптированными
сельскохозяйственными инструментами: нунчаку первоначально использовалось как
цеп для обмолота риса, тонфа - как рукоять для вращения жёрнова домашней
мельницы, сай - как инструмент для рыхления почвы (вспомните женщину,
использовавшую стилет для работы в огороде), кама - как серп для жатвы риса и
т.п. Любой предмет, который мог с достаточно высокой вероятностью
подвернуться под руку в разгаре боя, становился оружием. Во время первой и
второй мировых войн в рукопашном бою часто использовались сапёрные лопатки -
свойства лопатки, позволяющие ей втыкаться в мёрзлую землю и разрубать корни
деревьев, превращали её в грозное оружие. В наши дни существует множество
школ самообороны, где учат использовать в качестве оружия всевозможные
бытовые предметы - ключи, карандаши, книги, сумки и т.п.
"Вещи становятся тем, что они есть, когда люди дают им имена." Предметы не
имеют предназначения. Предметы имеют лишь свойства и только от владельца
предмета зависит то, как этот предмет будет использован. Лопата - не орудие,
предназначенное, чтобы копать землю. Лопата - предмет, свойства которого
делают его подходящим для этого, как, впрочем, и для ряда других действий.
Предметы универсальны. "Предназначение" - лишь стереотип. Любой предмет может
быть использован многими способами. Возьмём, к примеру, "пуукко" -
традиционный финский нож. Испокон веков этот нож использовался финнами для
всевозможных бытовых целей - нарезать хлеб, почистить рыбу, вырезать игрушку
из дерева. По сей день почти в каждом доме в Финляндии есть один-два таких
ножа, главным образом для работы на кухне или для рыбалки. В глазах финнов
"пуукко" вообще не является оружием. Однако в России тот же самый финский нож
известен как "финка" - типичное оружие уголовника, ношение такого ножа
противозаконно и наказуемо. Та же самая вещь, но другое отношение - и в
результате мы как будто говорим о двух разных предметах, один из которых -
универсальный рабочий инструмент, а другой - бандитское оружие.
Разница между "не-оружием" и "оружием" лежит лишь в нашем сознании. Порой
достаточно лишь изменить имя, чтобы превратить один предмет в другой. В той
же самой вещи мы можем заметить её пригодность для того, чтобы колоть орехи и
назвать её "орехоколом" или "колотушкой", но тот же самый предмет мы можем
использовать для разбивания голов, и тогда речь идёт о "булаве". Hаша
проблема в том, что дав однажды вещи имя, мы тем самым определяем для себя её
применение. У Честертона есть детективный рассказ, в котором жертва была
убита стрелой и все искали лучника - никому и в голову не приходило, что
стрелой можно заколоть так же, как и ножом или шпагой. Решив однажды, что та
или иная вещь применяется для каких-то определённых действий, мы как бы
закрываем для себя возможность использовать её по-другому и лишь человек, не
закрепощённый стереотипами видит множество применений каждой вещи. Как мудр
был по даосским понятиям маленький нищий, коловший орехи большой
государственной печатью !
"Совершенный человек превращается в толкущего рис, когда он толчёт рис." Hи
одна вещь не является "оружием" или "не-оружием" сама по себе. Топор
превращается в плотницкий инструмент, когда им тешут бревно, он же
превращается в оружие, когда им наносят удар по голове противника. Любая вещь
может выступать во многих ролях, в том числе и в роли оружия, но чтобы ясно
понять это, надо освободиться от сковывающих нас стереотипов. Hе существует
"оружия" или "не-оружия", есть только предметы, а то, как мы будем их
применять зависит только от нас. Европеец привык к жёстко установленным
функциям предметов, тарелка для него - лишь тарелка, а меч - не более, чем
меч, поэтому в Европе человек мог быть известен как мастер боя, если он
профессионально фехтовал на мечах (однако, лишившись меча, такой боец
оставался беззащитным - его мастерство было привязано к его оружию).
1 2 3 4 5