«В шесть часов мы поехали на концерт Листа в Музикферейн. Хотя было ещё рано, входных билетов получить было уже невозможно, билеты в ряды были распроданы уже за несколько дней до концерта... Появился Лист. Он играл септет Гуммеля, эту исповедь прекрасной души! С каким пониманием, чувством и поэзией исполнял он его: он воплотил в одном лице живописца, поэта, певца и импровизатора! Играл пластически, трогательно и захватывающе... Клавиши так же подчинялись его гармоническим пальцам, как звуки - его гению! В музыке, по существу, являющейся выразителем чувств, есть что-то своеобразное; она в состоянии передавать и про­буждать множество мыслей и идей, однако то род­ственное, что находит в ней заключенная в нас боже­ственная искра, есть нечто столь неземное, что мы этого уже не осознаем, а лишь переживаем в грезах... Я страшно восхищаюсь Листом, воплощенным в нем гением. Мое чувство к Листу - не женское чувство, которое, как я уже много раз подчеркивала, может желать полной самоотдачи только тогда, если находит встречное желание. Восхищение мое Листом, столь бес­конечно влекущее меня к нему, чисто духовное, ибо он музыкой выражает все, что прекрасно и что я так силь­но чувствовала и представляла себе. Талант его в совер­шенстве вызывает к жизни то, что - до того, как я ус­лышала его - я часто переживала в мечтах, чувствуя, что так должно быть!»
30 апреля. Венцы чествуют Листа со все возрастающим энтузиазмом. Он вынужден давать все новые и но­вые концерты.
3 мая. Концерт Листа в Вене.
4 мая. Из дневника Терезы Вальтер: «Лист вел меня к столу. Мы говорили с ним о Швейцарии, о картинах, о французском и немецком языках; разговор наш не был длительным; я боялась наскучить ему или утомить его. Он много кашляет. Чувствуется, что это человек, ко­торый осознает свое превосходство, он в совершенстве владеет языком, легко выражает свои мысли и сужде­ния, дружелюбен, у него хорошие манеры, так что в его обществе человек чувствует себя непринужденно».
Однако еще более сильное впечатление Лист произво­дит на Клару Вик, которая обращает внимание Листа на талант своего жениха, Роберта Шумана. Листу чрез­вычайно нравятся шумановские «Карнавал» и «Пьесы-фантазии», он с наслаждением исполняет оба эти произ­ведения.
25 мая. Последний концерт Листа в Вене. Пребыва­нию в Вене положило конец письмо о болезни Мари. Лист посылает своим соотечественникам-венграм пло­ды напряженной работы в Вене: 25 тысяч форинтов. Затем он поспешно едет в Венецию.
К его приезду состояние Мари уже не дает оснований для беспокойства, но все же по совету врачей Лист и Мари покидают Венецию и, переезжая из одного горо­да в другой, путешествуют по Италии. Это были по­следние месяцы их совместной жизни. Оба знали: тому, что было, пришел конец...
Тем временем миланские газеты, среди них «Фигаро» и «Пирата», начали кампанию против Листа, ибо ми­ланское общество было оскорблено его резкой критической статьей о «Ла Скале» и итальянской музыке, опуб­ликованной в «Ревю э Газет Мюзикаль».
Лето Лист и Мари проводят в Лугано и Генуе.
Осенью в смутном, тревожном настроении они пере­езжают из города в город. Лист пытается преодолеть враждебность, возбуждаемую против него миланской публикой.
В декабре Лист концертирует в Болонье. Впослед­ствии он писал Берлиозу, что выступал только затем, чтобы «не разучиться окончательно своему ремеслу».
В Италии продолжает расширяться, обогащаться фортепьянный цикл «Альбом путешественника». Лист дает ему новое название «Annees de Pelerinage» - «Годы паломничества». Здесь же им были написаны «12 боль­ших этюдов», которые он называл «своим любимым детищем», и транскрипции «Каприччи» Паганини, по­дытоживающие новые достижения техники Листа. В Италии Лист закончил транскрипцию «Divertissement a la hongroise» Шуберта, известную как «Венгерские ме­лодии» (по Шуберту), и «Большой хроматический га­лоп».
1839
В начале января Лист и Мари д'Агу прибывают в Рим, где снимают квартиру на Виа делла Пурификационе. В Риме Лист проводит полгода. Он дает концерты, со­чиняет, знакомится с культурными ценностями и до­стопримечательностями Вечного города. С восхищени­ем бродит он вслед за Мари д'Агу по его улицам, пло­щадям.
«Поскольку мне нечего было искать в настоящем Италии, я предался исследованию её прошлого» - пи­шет Доминик Энгр, известный французский художник, в ту пору директор Французского института в Риме, который водил Листа по развалинам Древнего Рима, по музеям, по залам Ватикана. В сознании Листа все яснее и чище вырисовывается понятие „Gesamtkunstwerk" - синтез разных видов искусства. Знакомство с Энгром и его влияние нашли отражение в дневниковых записях Листа: «Если хватит моих жизненных сил, то я попы­таюсь написать симфонию „Данте". Затем, через три года - симфонию „Фауст"... А ещё затем три наброска: „Триумф смерти", „Комедия смерти" и „Данте"». На создание первого варианта «Танца смерти», написанно­го гораздо позднее, Листа вдохновила знаменитая фре­ска того же названия на кладбище Кампосанто в Пизе (которую Лист ещё считал творением Орканьи).
В марте Лист дает концерт в Палаццо Полли - рим­ском дворце князя Голицына, на котором присутствуют выдающиеся представители артистического мира. Устроитель концерта - известный музыкант-любитель Михаил Юрьевич Виельгорский. Это был первый, мож­но сказать, исторический, публичный сольный концерт или, как говорил Лист, «фортепьянный монолог»; он выступал один, без участия других артистов, большей частью неизбежных в то время певцов.
14 апреля. «Ревю э Газет Мюзикаль» публикует новое «Письмо бакалавра музыки», которое содержит поэтиче­ское объяснение знаменитой картины Рафаэля «Святая Цецилия».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84