Разобравшись с правилами игры, Блейд потерял к ней интерес. У него не было ни тенгов, ни пакт; не было ничего, кроме старой набедренной повязки из жесткой кожи, которую сзади пришлось надставить веревкой, потому что она не сходилась на его мощном теле.
В один из погожих дней, когда ласковый теплый бриз неторопливо нес корабль к востоку, заодно просушивая содержимое гальюнов, протяжный крик из «вороньего гнезда» на грот-мачте заставил Блейда приподнять голову.
– Ооо-гей! – протяжно вопил наблюдатель, покачиваясь на стофутовой высоте. – Ооо-гей! Каракатицы!
Блейд привстал и, приставив ладонь козырьком ко лбу, оглядел сверкающую морскую даль. Милях в пяти параллельным курсом шел черный корабль – точная копия их судна. Он бросил вопросительный взгляд на Пегого.
– Бабы, – сообщил тот, облизнувшись. – Очень даже вовремя!
Сзади возникла кряжистая фигура Храпуна, свистнул линек и спину Блейда обожгло.
– Дерьмо просохло? – поинтересовался боцман, поглаживая свисавшие до плеч бакенбарды. – Тащите на камбуз, да побыстрее, акулья требуха! Потом все тут вымыть. Да чтоб сверкало!
– Сами знаем, – пробормотал Пегий, подождав, пока боцман отойдет на дюжину шагов. – Нечего зря глотку драть…
Эвакуация фекалий в большую кладовку при камбузе заняла час; за это время второй корабль приблизился на полмили. Блейд уже мыл палубу когда из оружейного склада высунулся Крепыш Физиономия его расплылась до ушей, передние руки почесывали и приглаживали мех на груди, задние совершали те же операции на спине.
– Повеселимся! – он подмигнул Блейду, мотнув головой в сторону соседнего судна. – Жратва и выпивка всей команде – да не этот вонючий клан, а настоящая спотыкаловка с островов… ох, крепка, клянусь космами Хрипуна! А потом… – он снова подмигнул.
Блейд посмотрел на небо – солнце давно перевалило за полдень. Суета на камбузе, распахнутый люк продовольственного трюма и слова Крепыша ясней ясного говорили, что вечером ожидается попойка с последующей оргией. Массовое совокупление четырехруких, усиленное производство будущих Крепышей, Пегих и Хрипунов. Что ж, христианский бог заповедал тварям большим и малым: плодитесь и размножайтесь! Аллах, Будда и Тримурти индусов ничего не имели против этого повеления.
Но в сексуальной жизни хадров имелись кое-какие странности. Блейд, вооруженный новейшими этнографическими данными, знал, что и на Земле некоторые племена разделяются на две трибы, мужскую и женскую, которые живут отдельно друг от друга. Однако это практиковали малочисленные и примитивные народы, а его четырехрукие приятели к таковым явно не относились. Их раса включала сотни тысяч, если не миллионы, особей, и хотя они сами не строили суда, их техника кораблевождения и китобойного промысла не уступала земной – времен парусного флота семнадцатого-восемнадцатого столетия.
Деликатно откашлявшись, он заметил:
– Значит, вечером – пир и развлечения. Крепыш? – Вопрос носил чисто риторический характер, и его собеседник только осклабился. – А почему бы не развлекаться каждую ночь? Половину женщин – сюда, – Блейд обвел рукой палубу, – половину ваших парней – туда, – он показал на приближавшийся корабль, – и дело с концом!
– Э, нет, – возразил Крепыш. – Баба хороша в постели. А жить с ними – спаси Зеленый Кит! У любого шерсть на заднице повылазит. И к чему? У нас – свое, – подражая Блейду, матрос обвел руками палубу, – у них – свое. Их предок – Каракатица, а я в жизни не стал бы поклоняться такой мерзости! И Грудастая, их старшая, будет куда покруче нашего Рыжего!
Блейд кивнул. Видимо, Зеленый Кит и Каракатица уживались мирно только в постели, и то – на одну ночь.
– Мы встречаемся раз в месяц, – продолжал Крепыш, – с Каракатицами, Серыми Акулами или кланом Раковины. Повеселимся, заберем парнишек, что вошли в пору – и прости – прощай! – Он сплюнул за борт. – У двуруких, я знаю, все иначе… Ну, на то вы и двурукие, еть вас в печенку!
– Погоди-ка, – заинтересовался Блейд, – что ты там сказал насчет парнишек? Будет пополнение?
– Ну, Рыжий, наверно, возьмет пяток-другой сопляков.
– Значит, я могу рассчитывать на повышение? – Блейд кивнул на вонючие бадьи. Он не без оснований полагал, что самая грязная работа на судне должна достаться новичкам.
– Как получится… – Крепыш развел передними руками. – Грудастая скажет Рыжему, кто чего умеет. Может, один парень попадет к дерьмодавам, а другой – сразу к Хозяину на обучение…
– Вот как… А разве не сын Хозяина после его смерти возглавит ваше племя?
– Сын? Это чего такое?
Из дальнейшего обсуждения выяснилось, что концепция семьи и родственных отношений почти неизвестна хадрам. Крепыш слышал, что нечто этакое существует у хрылов, но подробности его не интересовали. На море главным становился тот, у кого хватало ума, силы и решимости взять на себя ответственность за корабль и экипаж. А парень, у которого дерьмо в голове, так и будет всю жизнь таскать бадьи с аналогичным содержимым. Теперь Блейд понимал, почему на остров за ним послали Пегого и Косого – они являлись самыми малоценными членами команды. Четыре пакты на гульбу в любом из портов – больше им не полагалось. Крепыш же получал двадцать.
Подскочил Храпун, помахивая плетью, но палуба была идеально чиста, и он, что-то злобно пробормотав, отошел. Крепыш потянул Блейда за руку – на нос, мыться; там уже толпилось десятка два свободных от вахты матросов, поливая друг друга из ведер.
Когда солнце низко нависло над горизонтом, распластав над бирюзовыми водами океана серебристые крылья, корабль рода Каракатицы подошел вплотную к судну Зеленого Кита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69