несмотря на свой преклонный возраст, Дж. был весьма крепок. Однако он с математической точностью вычислил момент, когда надо уйти. Ричард Блейд, заменивший старому холостяку сына, вступал в зрелые годы, когда человеку солидному, достигшему генеральского звания, уже тяжеловато протискиваться ту узкую щель, что вела в иные миры. Значит, Ричарду Блейду пришло время сменить амплуа, превратившись из исполнителя в руководителя. И предусмотрительный Дж. еще пару лет назад начал давно запланированную операцию, в результате которой Ричард Блейд должен был унаследовать и должность, и кабинет своего шефа.Аста еще не могла разобраться во всех этих тонкостях, но поняла одно: ее дадди будет большим начальником и перестанет исчезать из Лондона на целые месяцы.Подлив девочке лимонада, Блейд полез в карман, вытянул сигарету и, воровато оглянувшись, прикурил. Ему не пришлось пользоваться зажигалкой; коснувшись пальцем кончика сигареты, он ощутил мгновенный прилив тепла и всплеск огненного жара. Табак затлел, и странник довольно улыбнулся. Способность к пирокинезу, возвратившаяся после недавнего странствия в Таргал, радовала его не меньше, чем мальчишку — новый велосипед. Аста, к счастью, не заметила, какие чудеса вытворяет ее дадди.— Сколько телефонов в твоем кабинете? — спросила она, прилежно трудясь над мороженым.Перед мысленным взором Блейда возник стол Дж., старинный, массивный и довольно просторный; рядом находилась тумбочка, тоже старинная, которую старик использовал в качестве бара. На ней-то и стояли телефоны в количестве пяти.— Семь, — сказал он, чтобы сделать приятное Асте. Семь телефонов означало, что он — очень большой начальник; по крайней мере, в глазах своей дочурки.— О! — Аста округлила глаза. — Семь! — Отложив ложечку, она принялась чтото считать, загибая розовые пальчики. — Семь телефонов — семь дней! — последовало торжественное заявление. — Воскресенье, понедельник, вторник…— Я понял, лапушка, можешь не продолжать, — сказал Блейд.Аста повозила ложечкой в креманке с мороженым.— А твои телефоны — разноцветные, дадди?— Разумеется. Два — красных… — начал Блейд, но девочка тут же прервала его, сморщив носик и заявив:— Два красненьких нельзя, папочка! Все, все должны быть разноцветными! Красненький — для воскресенья, розовый — для понедельника, желтый — для вторника…На этот раз Блейд дал ей закончить и согласно кивнул:— Я непременно установлю себе семь разноцветных телефонов, как ты сказала. И тогда ты сможешь звонить мне в воскресенье по красному…Он хотел продолжить перечисление, явно забавлявшее девочку, но Аста напомнила:— В воскресенье мне не надо звонить тебе, дадди. В воскресенье я буду с тобой… и в субботу… В воскресенье и субботу я совсем-совсем другая!.. — вдруг негромко пропела она.— Почему, Асти?— Вот видишь! У тети Сью я — Анни, а у тебя — Асти… Тетя Сью одевает меня в платьица, а ты любишь, когда я ношу ком-би-не-зон… — Асти провела по рукаву своего нарядного серебристого комбинезончика и заключила; — Нет, в воскресенье и субботу я — другая девочка!Блейд смотрел на нее едва ли не с благоговейным восторгом. Шесть лет назад ему в руки сунули крохотное создание, почти ничем не напоминавшее семнадцатилетнюю красавицу Асту Лартам. Теперь бы он этого не сказал! Сейчас все было на месте — и сапфировые глаза, и каштановые локоны, и розовые губы. Круг неизбежно замкнется, и его Аста, Анна Мария Блейд, станет такой же прелестной, как и та, киртанская… Иначе и быть не могло — ведь они являлись одним и тем же существом!— Интересно, — сказала Аста, — а могу я быть еще и совсем другой девочкой? Другой-третьей и другой-четвертой? Например, когда со мной гуляет дедушка Коль? — так она называла Дж.— Ты будешь другой, когда вырастешь, — сказал Блейд. Он протянул руку, потрепал шелковистые каштановые локоны, и малышка подняла на него засиявшие глаза. — Я обещаю, что вскоре мы станем встречаться с тобой чаще. Когда я вернусь из самой последней командировки…— Дадди, зачем тебе ехать в эту самую последнюю ко-ман-ди-ров-ку? -спросила Аста. — Ты не мог бы сразу стать на-чаль-ни-ком?— Я должен ехать, — вымолвил Блейд, отвечая не то девочке, не то себе самому.— Зачем?— Увидеть новое место, малышка. Поглядеть…
***
Да, тут действительно было на что поглядеть!Солнце, сиявшее в самом зените, прямо над головой странника, было похоже на земное, и небо выглядело таким же голубым, но на этом сходство кончалось.В родном мире Ричарда Блейда небесный купол опрокидывался над землей, прикрывая ее гигантской чашей; здесь же земля казалась чудовищным неглубоким котлом или тазом, на который сверху надвинули голубую крышку неба. Края ее были размыты и подернуты цветным туманом. Блейд не видел здесь линии горизонта, той четкой черты, где небесам — разумеется, для человеческого взгляда — полагалось граничить с лесом и степью, болотом или горами; разноцветные туманные полоски и пятна по всей верхней окружности земного котла постепенно переходили в синеву, сливались с небом.Откинув голову, Блейд разглядывал вздымавшуюся перед ним огромную карту. За лесом вставал горный хребет, до которого было пятьдесят или сто миль, сложенный из розового гранита или чего-то подобного — во всяком случае, его изрезанные причудливые вершины напоминали шапки бледнорозовых пионов. Дальше, в том направлении, куда смотрел странник, лежало море -некая ровная синяя поверхность, выдававшаяся из-за хребта и будто служившая фоном его каменным цветам. Выше, за морем, нельзя было различить ничего, поскольку дальний его край, подымавшийся градусов на двадцать от привычной Блейду линии горизонта, таял в небесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60