После того, как Блейд доставил из Берглиона некий чудодейственный бальзам, у премьер-министра вдруг отросла роскошная седая шевелюра ничем не хуже гривы лорда Лейтона.
– Вот именно, – кивнул головой старый ученый. – И это – тоже. Возможно, – добавил он с многозначительным видом, – в Берглионе нашему посланцу удалось сделать самую ценную находку.
– Возможно, – согласился премьер. – Что ж, я готов утвердить ваш баланс. – В его глазах сверкнули веселые искорки. – Но, как я понимаю, за ним последует еще один документ?
– Ваша проницательность, сэр, общеизвестна. – Лейтон уже держал наготове второй листок. – Вот смета ближайших расходов.
Смету премьер изучал гораздо дольше. Наконец, вздохнув, он подписал ее и перевел взгляд на Дж. словно в поисках сочувствия.
– О, эти ученые! – его пухлые руки в наигранном ужасе взлетели вверх. – Не успеют они принести унцию меда, как уже требуют назад цистерну дегтя или нефти, урана, бирмингемской стали и Бог знает чего…
– Ну, в этом отношении разведка ничем не отличается от науки, сэр, – заметил Дж. – И там, и тут добывается информация, а она стоит денег очень больших денег.
– Да, увы! Мир в наше время стал неизмеримо сложен… – премьер покачал головой и протянул Лейтону смету. – Знаете, иногда я завидую Дизраэли…
– Не стоит, – его светлость упрятал драгоценный документ в папку, а папку сунул в портфель. – У Дизраэли были свои сложности. Как, впрочем, у Черчилля и остальных ваших предшественников.
Премьер, кивнув, потянулся к графину с французским коньяком. Дж. с удовольствием выпил, Лейтон едва пригубил.
– Ваша щедрость, сэр, позволит нам существенно ускорить работы над вторым вариантом телепортатора – заметил он. Как только будет испытан прибор ТЛ-1…
– А что, он еще не испытан? – премьер вопросительно приподнял бровь.
– Видите ли, сэр. – Лейтон смущенно хмыкнул, – наш путешественник не сразу освоился с управлением. Но он делает успехи, очень большие успехи! Я полагаю, неделя-другая, и…
Государственный муж благожелательно склонил голову, потом с нескрываемым любопытством поинтересовался:
– Вы уже разработали какую-то программу, Лейтон?
– Да, сэр. Вначале – краткий визит, на полчаса, на час… только чтобы проверить, работает ли прибор и, так сказать, провести калибровку процесса транспортации. Затем я планирую несколько небольших вылазок, порядка двух-трех суток для поиска интересных объектов. И, наконец, длительное путешествие.
– Что ж, разумная стратегия, – премьер, на правах хозяина, снова плеснул в рюмки коньяка. – За успех проекта, друзья мои!
Теперь выпил даже лорд Лейтон. Когда хрустальные бокальчики опустели, министр снова забарабанил по столу, на сей раз выбивая тревожные и грозные такты арии Мефистофеля «Сатана там правит бал», узнал Дж., подумав, что сейчас начнется допрос с пристрастием. Так оно и было.
– Теперь, джентльмены, я хотел бы перейти к некоторым практическим вопросам, – премьер опустил глаза на все еще лежащий перед ним список с достижениями великого проекта. – Например, вот это, – он отчеркнул холеным ногтем строку. – Как обстоит дело с исследованием тексина? Когда мы сможем наладить его производство? Я надеюсь, что вы оба понимаете…
Заседание фирмы «Лейтон Инкорпорейд» продолжалось.
* * *
Очередной старт можно было занести в рубрику редких событий. Ричарда Блейда провожали два человека.
До того Дж. был в подземелье его светлости только однажды, когда три года назад Блейда отправляли в Берглион. Собственно, в тот день он еще не знал, что попадет именно в Берглион, в печальный мир заката и увядания, и присутствие Дж. было вызвано совсем иными причинами. В июле шестьдесят девятого шефа МИ6А беспокоило не то, куда попадет его подчиненный, а то, откуда он прибыл – ибо Блейд, после возвращения из Меотиды, испытывал приступы хандры и гнетущую тоску. К счастью, такого с ним больше не повторялось.
Он шел сейчас в свой десятый поиск и, пожалуй, впервые задумался над тем, как изменили его четыре с половиной года странствий. Он по-прежнему был молод и силен, решителен и смел, он сохранил свою авантюристическую тягу к приключениям и не боялся риска, он умел быть жестоким, порой безжалостным. Но появилось в нем и нечто новое например, ненасытное, неутолимое любопытство, которое он в шутку называл ВИИ – вирусом Измерения Икс. Он испытывал странную раздвоенность, пребывая на Земле, тосковал по чужим мирам, находясь же в странствиях, нередко с ностальгической грустью вспоминал о лондонских туманах и рокоте волн у подножий меловых утесов Дорсета. Возможно, он просто еще не нашел СВОЕГО мира – такого, который был бы столь подобен Земле, чтобы подарить страннику ощущение родного дома и, в то же время, оставался достаточно чуждым, чтобы пробудить интерес и любопытство. Придет время, и Блейд обнаружит такую реальность, ему суждено найти вторую родину в Айдене – а также дом, друзей и женщин, которые будут любить его. Но это случится еще не скоро.
Кроме тяги к дальним дорогам неведомых миров, он обрел некую философическую отстраненность, спасавшую от стрессов, подобных испытанному после возвращения из Меотиды. Тоска, овладевшая им в тот период, была самой острой, почти нестерпимой, однако он чувствовал нечто подобное после всех своих путешествий в Альбу, Тарн, Катраз… Он обладал умением или даже талантом – быстро находить в новых мирах возлюбленных и друзей, но в конце концов это ценное качество оборачивалось против него – когда он покидал тех, кто стал ему дорог. Он искал спасения в своеобразной инверсии событий, превращая вчерашнюю реальность в фантом, в иллюзию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86