- За кого выйти в следующий раз? - задала себе вопрос Ильдефонса. -
Как медленно тянется ночь...
- Бегельбекер покупает, - зашептались на Бирже, но Бегельбекер уже
продавал обратно, прежде чем сплетня успела описать полный круг. Бэзил
Бегельбекер любил делать деньги, и приятно было следить за ним во время
работы, как он возвышался над всеми в зале Биржи и уголком губ бросал
распоряжения посыльным и подчиненным. Помощники сняли с него нищенские
лохмотья и закутали в тогу финансового воротилы. Он послал одного из
курьеров передать двадцать тысяч долларов молодой паре, которая одолжила
ему тысячу. Другого послал с еще более ценным подарком для Ильдефонсы
Импала, поскольку ему была приятна их связь. Он получил доступ ко
Всеобщему Указателю Спроса и ввел в него некоторые фальшивые данные,
вызвав падение пары промышленных империй, выросших за последние несколько
часов, и провернул неплохое дельце, объединив то, что от них осталось.
Несколько минут он был богатейшим человеком в мире. Но состояние тяготило
его, не позволяя маневрировать с ловкостью, которую он проявлял час назад.
Он походил на большого, упитанного оленя, а стая волков кружила вокруг
него, чтобы повалить на землю.
Скоро он лишится своего первого состояния этой ночи. Тайна Бэзиля
Бегельбекера заключалась в том, что эффектная потеря денег доставляла ему
удовольствие, когда он был набит ими по самое горло.
Человек по имени Максвелл Маузер создал труд по актинической
философии, написание которого заняло семь минут. Для создания философских
трудов пользовались общей схемой и индексом понятий, устанавливая
активатор на подходящую терминологию в каждом подразделе, а более умелые
пользовались усилителем парадоксов и смесителем поразительных аналогий;
кроме того, градуировали особую точку зрения и личностную интонацию. Из
всего этого выходил хороший труд, поскольку при такого рода продукции
совершенство стало автоматическим минимумом.
- А теперь немного бакалеи для украшения торта, - сказал Максвелл и
нажал рычаг. По всему труду горстями посыпались слова вроде "хтонический",
"эвристический" и "прозимеиды", чтобы никто не сомневался, что это
философский труд.
Максвелл Маузер принялся посылать свою работу издателям и каждый раз
в течение трех минут получал ее обратно. Анализ труда и причины отказа
каждый раз сообщались - как правило, утверждали, что это уже делали раньше
и лучше. В течение тридцати минут ее вернули Максвеллу десять раз, и ему
стало надоедать. Вот тут и наступил перелом.
За последние десять минут гвоздем стала работа Ладиона, и теперь
сочли, что монография Максвелла ее дополняет и одновременно дает на нее
ответ. Ее приняли для публикации и издали меньше чем за минуту. В течение
первых пяти минут рецензии были осторожны по тону, а потом начался
настоящий энтузиазм. Это был один из величайших философских трудов,
появившихся в ранние и средние ночные часы. Нашлись и такие, что
утверждали, будто успех может стать постоянным и даже будто книга
привлечет внимание зорян на следующее утро.
Разумеется, Максвелл стал очень богат и разумеется, Ильдефонса пришла
увидеться с ним около полуночи. Как философ-революционер Максвелл считал,
что они могут жить без формальных процедур, но Ильдефонса настаивала на
браке. Тогда Максвелл развелся с Джуди Маузер в Суде по Мелким Делам и
вышел оттуда с Ильдефонсой.
Эта Джуди, хоть и не такая красивая, как Ильдефонса, собирала больше
всех мужчин в городе. Она хотела человека минуты только на минуту, и
всегда оказывалась там, где нужно, даже перед Ильдефонсой. Ильдефонса
верила, что отбирает мужчин у Джуди, а Джуди твердила, что Ильдефонса
получает оставшееся после нее и ничего больше.
- Я была с ним первой, - смеялась Джуди, проносясь по Суду по Мелким
Делам.
- О, эта проклятая шлюха, - стонала Ильдефонса. - Она носит мои
трусы, прежде чем я успею их надеть.
Максвелл Маузер и Ильдефонса Импала поехали на медовый месяц на
курорт Мьюзикбокс Маунтин. Было чудесно. Данбар и Фиттл сделали вершины
гор из зеленого снега (а на Бирже Бэзил Бегельбекер копил свое третье за
ночь и самое крупное состояние, которое могло превзойти даже четвертое с
прошлого четверга). Шалаши были более швейцарскими, чем в самой Швейцарии,
в каждой комнате имелась живая коза (а Стенли Скулдаггер вспыхнул на
небосклоне как ведущий актер центральных ночных часов). Популярнейшим
напитком в это время стал "Глотзенбюргер": "Ив Чизе", смешанный с рейнским
вином на кубиках розового льда (а в городе самые главные нокталопы
отправились в Клуб для Важных Особ на полуночный отдых).
Разумеется, было чудесно, как всегда с Ильдефонсой, но она никогда не
изучала философии, поэтому запланировала только тридцатипятиминутный
медовый месяц. Чтобы убедиться, она взглянула на указатель спроса и
увидела, что ее нынешний муж выходит в тираж, а его труд цитируют
насмешливо, как "Макси-Маузер". Они вернулись в город и развелись в Суде
по Мелким Делам.
Состав Клуба для Важных Особ постоянно менялся: успех был входным
билетом. Бэзил Бегельбекер мог быть принят, выбран на пост председателя и
вышвырнут из клуба как грязный нищий от трех до шести раз за ночь. В Клубе
могли состоять только важные личности либо те, кто стал важным ненадолго.
- Думаю, что засну завтра, во время зорян, - сказал Оверкалл.
1 2 3