— А следовало бы. Иначе не оберетесь неприятностей.— Вернуться я не могу. Теперь-то уж они никогда меня не выпустят.— Выпустят, когда вы созреете для этого. Если вы сдадитесь добровольно, они не станут обращаться с вами слишком сурово. Вы когда вырвались на волю?— Вчера вечером, ранним вечером, после ужина. Не то чтобы вырвались. Мы приставили к стене скамейки. Я подсадил приятеля, а он помог мне взобраться по простыне, перевязанной узлами. Мы ушли незамеченными, как мне кажется. Тома — ну того, другого — поджидала машина. Они немного подвезли меня. Дальше я шел пешком.— У вас есть домашний доктор, к которому вы могли бы обратиться, если вернетесь?— Доктор! — В его лексиконе это слово было грязным ругательством. — Я перевидел слишком много докторов. Все они из одной шайки, а доктор Грантленд — худший из них. Ему не следовало давать лицензию на частную практику.— О'кей, мы ее отберем.Он посмотрел на меня с удивлением. Удивить его не составляло труда.— Вы не воспринимаете меня всерьез. Я пришел к вам за помощью, по серьезному делу, а взамен получаю дешевые остроты. Это выводит меня из себя.— Подумаешь, мы живем в свободной стране.— Будьте вы прокляты!Я сделал вид, что не слышу. В течение нескольких минут он сидел, не шевелясь, с опущенной головой. Наконец произнес:— Мой отец — сенатор Холлман из Пуриссимы. Это имя вам о чем-нибудь говорит?— Читал в газетах, что он прошлой весной умер.Карл коротко кивнул.— Они упрятали меня на следующий же день и даже не позволили присутствовать на похоронах. Я понимаю, что сорвался, но они не имели права так поступать. Однако сделали, потому что не хотели оставлять лишнего свидетеля.— "Они" — это кто?— Джерри и Зинни. Зинни — моя свояченица. Она всегда ненавидела меня, а Джерри у нее под каблуком. Они хотят продержать меня в заточении до конца их дней, чтобы самим распоряжаться имуществом.— Откуда вам это известно?— У меня была масса времени для размышлений. Шесть месяцев я складывал факты воедино. А когда мне рассказали про доктора Грантленда... В общем, стало ясно, что они заплатили ему, чтобы упечь меня в клинику. А может, заплатили ему, чтобы он убил отца.— Я думал, ваш отец умер в результате несчастного случая.— Да, согласно заключению доктора Грантленда. — Глаза Карла хитро заблестели, и мне не понравилось их выражение. — Возможно, это действительно был несчастный случай. Но я прознал, что у доктора Грантленда дурная репутация. Мне стало известно об этом на прошлой неделе.Трудно было сказать, фантазирует он или нет. Как и любой частный детектив, я время от времени сталкивался с душевнобольными, но в этих делах я не специалист. Даже специалисты порой затрудняются отличить обоснованные подозрения от параноидальных симптомов. Я постарался сохранить нейтральный тон.— Как вы узнали о докторе Грантленде?— Я обещал не разглашать источник информации. В дело замешаны... вовлечены другие люди.— Вы с кем-нибудь делились своими подозрениями?— Я говорил с Милдред во время последнего посещения. В прошлое воскресение. Многого я не мог сказать из-за подслушивающего персонала. Многого я и не знаю. Вот почему я должен был что-то предпринять. — Он снова напрягся.— Спокойно, Карл. Вы не станете возражать, если я поговорю с вашей женой?— О чем?— Да так, вообще. О вашей семье. О вас.— Если она согласится, возражать не стану.— Где она живет?— На ранчо, недалеко от Пуриссимы... Хотя нет, она уже там не живет. После того, как я оказался в клинике, Милдред не могла оставаться под одной крышей с Джерри и Зинни. Она переехала обратно в Пуриссиму, к своей матери. Их адрес: Грант, 220. Да я покажу вам, поеду с вами.— Не надо.— Но я просто обязан. Нужно распутать весь этот клубок. Я не могу больше ждать.— Если вы рассчитываете на мою помощь — придется подождать. Вот что я предлагаю, Карл. Сначала я отвезу вас обратно в клинику. Это более-менее по пути в Пуриссиму. Затем побеседую с вашей женой, посмотрю, как она оценивает ваши подозрения...— Она тоже не принимает меня всерьез.— Ну а я принимаю. До определенной черты. Я похожу, поспрашиваю и что-нибудь разнюхаю. Если окажется, что ваш брат ведет с вами нечестную игру, или что доктор Грантленд замешан в грязном деле, я приму кое-какие меры. Кстати, мой тариф — 50 долларов в день плюс расходы.— Сейчас у меня нет денег. Но их будет много, когда я получу то, что мне причитается.— Значит, договорились? Вы возвращаетесь в клинику, а я пока осмотрюсь?Он нехотя согласился. Судя по всему, мой план ему не понравился, но он слишком устал и слишком запутался, чтобы начинать спор. Глава 3 Утро выдалось жаркое и солнечное. Коричневые сентябрьские холмы на горизонте походили на разрушенные стены глинобитных построек. Казалось, протяни руку — и коснешься их ладонью. Мой автомобиль преодолел несколько миль прежде, чем холмы немного сдвинулись с места.Когда мы въехали в долину, Карл Холлман заговорил о своей семье. Отец перебрался в Америку еще перед Первой мировой войной и, получив наследство, смог купить небольшую апельсиновую рощу неподалеку от Пуриссимы. Он был бережливым немцем из Пенсильвании и ко времени своей смерти увеличил владения до нескольких тысяч акров. В основном, прибавление к первоначальной роще пришло с приданым жены Алисии, дочери состоятельных землевладельцев. Я спросил Карла, жива ли его мать.— Нет. Мама умерла... давно.Он не хотел рассказывать о матери. Возможно оттого, что любил ее слишком сильно, или наоборот, недостаточно сильно. Он предпочитал говорить об отце и делал это с какой-то бунтарской страстью, словно до сих пор находился в тени его сильной личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73