— Ну вот и все. Через день-другой покажитесь врачу. Вы долго еще собираетесь пробыть в городе?— Не знаю. — Я слез на пол и посмотрел ему в лицо. — Это может зависеть от вас.— Любой доктор справится с вашей болячкой, — сказал он нетерпеливо.— Вы — единственный, кто может помочь мне.Грантленд уловил подтекст и взглянул на свои часы. — У меня вызов на дом, уже опаздываю...— Постараюсь как можно короче. Сегодня вы видели револьвер с перламутровой рукояткой. Вы не упомянули, что видели его раньше.Он очень быстро выучил свою роль. Без малейшего колебания он сказал: — Я предпочитаю сначала удостовериться в фактах, которыми располагаю, а уж потом трезвонить по свету. В конце концов, я врач.— И какие это факты?— Спросите своего друга — шерифа. Они ему известны.— Возможно. Но я спрашиваю вас. Могли бы и рассказать начистоту. Я связался с Гленном Скоттом.— С Гленном... как его фамилия? — Однако он вспомнил. Глаза забегали по сторонам.— С детективом, которого нанял сенатор Холлман для расследования убийства жены.— Вы сказали убийства?— Случайно выскочило.— Ошибаетесь. Это было самоубийство. Если вы беседовали со Скоттом, то должны знать, что у нее была мания самоубийства.— Люди с манией самоубийства могут быть убиты.— Несомненно, но что это доказывает? — Он по-женски капризно надул губы, и его деланное спокойствие прорвало.— Мне осточертело, что меня постоянно дергают из-за этого дела и только потому, что она была моей пациенткой. Но ведь я спас ей жизнь за неделю до того, как она утонула. Скотт, надеюсь, не забыл рассказать вам об этом.— Он рассказал мне с ваших слов. Что она попыталась покончить с собой в этом кабинете.— Не в этом, а в старом. Сюда я перебрался в прошлом году.— Значит, вы не сможете показать мне пулевое отверстие в потолке.— Боже правый, вы сомневаетесь в этом? Да я отобрал у нее револьвер, рискуя собственной жизнью.— Не сомневаюсь. Мне хотелось услышать это из ваших уст, только и всего.— Ну вот и услышали. Надеюсь, вы удовлетворены. — Он снял халат и повернулся ко мне спиной, вешая его на место.— Почему она попыталась покончить с собой в вашем кабинете?На секунду он застыл, и рука его, протянувшаяся к крючку, замерла в неподвижности. Серая рубашка потемнела от пота между лопаток и в подмышках. Это являлось единственным свидетельством того, что он нервничал. Он сказал:— Она потребовала того, чего я не вправе был ей дать. Крупную дозу таблеток снотворного. Когда же я отказался, она достала из сумочки тот маленький револьвер. Ситуация приняла критический оборот — она решала, выстрелить ли в меня или застрелиться самой. Затем она поднесла револьвер к своей голове. К счастью, я успел подскочить к ней и отобрать оружие.— Испытывала ли она зависимость от снотворного?— Можете называть это так. Я делал все, что мог, чтобы она не выходила за рамки.— Почему вы не поместили ее в надежное место?— Я совершил оплошность, признаюсь. Ведь я не психиатр. Тогда я не осознавал всей серьезности ее состояния. Мы, врачи, совершаем ошибки, как и все, знаете ли.Он наблюдал за мной, словно шахматист. Однако разыгранный им гамбит доверительности был дешевым трюком. Если бы он не пытался навести меня на ложный след, то давно вышвырнул бы меня из кабинета.— И что стало с револьвером? — спросил я.— Я оставил его у себя. Собирался выбросить, но как-то руки не дошли.— Как тогда получилось, что он оказался у Карла Холлмана?— Стащил из ящика моего письменного стола. — Он добавил с обезоруживающей прямотой: — Я оказался круглым дураком, храня его там.Я ни словом не обмолвился о том, что знал о визите к нему Карла Холлмана. Получив от Грантленда подтверждение этому факту, я был разочарован. Грантленд слегка улыбнулся сардонической улыбкой и произнес:— Разве шериф не говорил вам, что Карл был здесь сегодня утром? Я немедленно проинформировал его по телефону. А также связался с клиникой.— Зачем он приходил?Грантленд поднял руки ладонями вверх. — Кто его знает? Очевидно, на него накатило. Он высказал все, что думает о той роли, которую я сыграл при помещении его в больницу, однако пуще всего нападал на брата. Естественно, я пытался переубедить его.— Естественно. Почему вы его не задержали?— Не думайте, что я не пытался. На минуту я отлучился в аптеку, чтобы принести ему торазин. Думал, лекарство успокоит его. Когда же я вернулся в кабинет, Карла уже не было. Наверное, убежал через этот ход. — Грантленд указал на заднюю дверь комнаты для осмотра. — Я услышал шум заводимой машины, но не успел добежать до автомобиля, — он уже уехал.Я подошел к наполовину зашторенному окну и выглянул наружу. «Ягуар» Грантленда стоял припаркованный на асфальтированной стоянке. За нею, параллельно улице, проходила грязная тропинка. Я обернулся к Грантленду: — Значит, говорите, он взял ваш револьвер?— Да, но в тот момент я этого не знал. И потом это был вовсе не мой револьвер. Я практически позабыл о его существовании. Ни разу не вспоминал о нем, пока не нашел в оранжерее рядом с телом бедного Джерри. А найдя, не был уверен, что это — тот самый. Я не специалист по части оружия. Поэтому ждал, когда смогу вернуться к себе в кабинет и проверить его наличие в ящике. Обнаружив, что он исчез, я сразу же связался с департаментом шерифа, хотя мне это и претило.— Почему претило?— Потому что Карла я люблю. Он в свое время был моим пациентом. И вы не дождетесь, что я начну сладострастно доказывать, будто он — убийца.— Но вы это доказали, не так ли?— Вы считаетесь детективом. У вас разве только одна-единственная гипотеза?Не одна, но об этом я докладывать не стал. Грантленд сказал:— Мне понятно, каково приходится вашему самолюбию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73