А пока идемте-ка обедать. Мы заработали это. И выпивку. Стаканчик не помешает. Слишком много накопилось всего за последние четыре недели.— Не буду возражать, мистер Мак-Элпайн.Голубой «остин-мартин» Мак-Элпайна дожидался их возле самой станции обслуживания. Молча сели они в него и поехали по треку. Шум мотора постепенно стих.Харлоу проводил машину взглядом. Если его и тревожили выводы Джекобсона или возможная поддержка этих соображений Мак-Элпайном, то это никак не отразилось на его поведении. Он спокойно подождал, пока машина скроется в сумерках, огляделся вокруг и, убедившись в полном безлюдье, направился к станции обслуживания «Гальяри». Здесь он открыл парусиновую сумку, висевшую на плече, достал карманный фонарик с меняющимся стеклом, молоток, отвертку, слесарное зубило и разложил все это на крышке ящика. Вначале он осветил фонариком ящик и станцию обслуживания «Гальяри». Одно движение рычажка — и белый свет заменился темно-красным. Харлоу взял в руки молоток, зубило и принялся за работу.Большая часть ящиков и коробок не были закрыты, ибо в них не хранилось ничего из того, что могло заинтересовать даже самого неприхотливого вора, взгляд его просто запутался бы в этой коллекции частей двигателей, гаек и других предметов, вполне понятных только знатоку. Если бы вор и взял что-то отсюда, то наверняка не смог бы этим воспользоваться. Те же несколько ящиков, что Харлоу пришлось распечатать, он открывал чрезвычайно осторожно.Медлить было нельзя, и Харлоу осмотрел их за минимальное время. Тем более что он, очевидно, знал о что ищет. В некоторые ящики и коробки он просто заглянул, на другие тратил не больше минуты, и через полчаса он уже закрывал все проверенные ящики и коробки, стараясь не оставлять при этом каких-либо следов. Потом он сложил в сумку молоток и другие инструменты, сунул туда же фонарик и, словно растворившись во тьме, покинул станцию обслуживания «Гальяри». Харлоу редко проявлял эмоции, поэтому и сейчас невозможно было понять, удовлетворен ли он результатами своих поисков.Четырнадцать дней спустя Николо Траккиа получил, как и предполагал Мак-Элпайн, свой большой приз — предмет вожделений всей его жизни. Он выиграл Гран При в Австрии. Харлоу, на которого, впрочем, никто и не надеялся, не выиграл ничего. Более того, он даже и не добрался до финиша, он, можно сказать, лишь начал гонку, сделав на четыре круга больше, чем в Англии, где вообще сошел с первого же круга.Но начал ее хорошо. По любым стандартам, даже по его собственным, он блестяще провел старт, вырвался далеко вперед и сошел на пятом круге. Уже через несколько минут после этого его «коронадо» оказался на станции обслуживания. Когда Харлоу вылез из машины, то выглядел вполне нормально: ничего тревожного, никаких отклонений от нормы. Но руки у него были глубоко засунуты в карманы комбинезона и крепко сжаты в кулаки — в таком положении не определишь, дрожат они или нет. Он вытащил руку с раскрытой ладонью всего лишь на миг — чтобы отмахнуться от обслуживающего машину персонала, проявлявшего излишнее участие, отмахнулся от всех, кроме сидящей в кресле Мэри.— Не надо паниковать. — Он тряхнул головой. — И не спешите. Выбило четвертую скорость. — Он стоял, мрачно поглядывая на трек.Мак-Элпайн внимательно посмотрел на него, потом на Даннета, который кивнул, будто не замечая этого взгляда Мак-Элпайна и не сводя глаз с рук Харлоу, спрятанных в карманах комбинезона.— Мы попробуем снять Никки. Вы можете взять его машину, — предложил Мак-Элпайн.Харлоу медлил с ответом. Услышав рев приближающейся гоночной машины, кивнул в сторону трека. Другие тоже увидели машину на прямой. Светло-зеленый «коронадо» в стиле Харлоу промчался мимо и устремился дальше по трассе. Только через пятнадцать секунд появилась наконец голубая королевская машина Нойбауэра, принадлежащая клубу «Гальяри». Харлоу повернулся и посмотрел на Мак-Элпайна. На обычно спокойном лице его было подобие удивления.— Снять его? Боже мой, Мак, о чем вы говорите? Пятнадцать убедительных секунд, выигранных Никки, когда я сошел с круга. Вы подумайте, чего он лишается. Наш синьор Траккиа никогда не простит ни мне, ни вам, если вы его отстраните от гонок именно сейчас. Ведь это будет его первый Гран При, о каком он так мечтал.Харлоу повернулся и пошел прочь с таким видом, словно это обстоятельство вполне примирило его с собственным проигрышем. Мэри и Рори смотрели, как он уходит: она — со скрытым состраданием, а он — со злорадством и нескрываемым презрением. Мак-Элпайн замешкался с ответом, но вдруг тоже повернулся и зашагал прочь, только в другом направлении. Даннет сопровождал его. Оба остановились возле станции обслуживания.— Итак? — сказал Мак-Элпайн.— Что «итак», Джеймс? — переспросил Даннет.— Пожалуйста, не надо. От вас я подобного не заслуживаю.— Вы интересуетесь, заметил ли я то же самое, что и вы? Его руки?— Они дрожали. — Мак-Элпайн покачал сокрушенно головой и надолго умолк. — Я утверждаю: они к этому приходят все. Независимо от хладнокровия, отваги или блеска славы. Я утверждаю: они все к этому приходят! А когда человек обладает хладнокровием и железной выдержкой нашего Джонни, то крушение особенно быстрое.— И когда же наступит окончательное падение?— Довольно скоро, думаю. И все-таки я постараюсь дать ему еще один, последний шанс на гонку за Гран При.— А знаете ли вы, что он сейчас сделает, а затем ближе к ночи, попозже, — он стал очень хитрым.— Думаю, что этого я знать не хочу.— Он пойдет к своей любимой бутылке.Голос с сильным акцентом выходца из Глазго неожиданно прервал их разговор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55