АЛИСТЕР МАКЛИН
--------------------------------------------------------¬
¦ С Т Р А Х О Т К Р Ы В А Е Т В С Е Д В Е Р И ¦
L--------------------------------------------------------

ПРОЛОГ
3 мая 1958 года.
Если деревянную будку - десять на шесть футов, установленную
на четырехколесном трейлере, можно назвать офисом, то тогда я си-
дел в своем офисе. Сидел уже четыре часа - наушники начали причи-
нять боль; темнота наползала с болот и моря. Но если мне суждено
сидеть здесь всю ночь, то я буду сидеть, потому что эти наушники
- самая важная вещь в мире, только они теперь связывали меня с
остальным миром.
Питер должен был оказаться в пределах досягаемости радиос-
танции уже три часа назад. Это был длинный рейс на север от Бар-
ранкильи, но мы летали по этому маршруту уже много раз, да и на-
ши три самолета "ДиСи" были хотя и старыми, но превосходными ма-
шинами. Пит - хороший пилот, Барри - отличный штурман, прогноз
обещал хорошую погоду в западной части Карибского бассейна, а се-
зон ураганов еще не наступил.
Я не мог понять, почему они не вышли на связь еще несколько
часов назад, ведь они должны были уже пролететь неподалеку от ме-
ня, следуя на север к Тампа - месту своего назначения. Могли ли
они нарушить мои инструкции и вместо того, чтобы сделать большой
крюк и пролететь над Юкатанским проливом, следовать напрямую че-
рез Кубу? Маловероятно, а учитывая, какой груз у них на борту, -
просто невозможно. Когда речь шла о каком-либо, пусть даже малей-
шем риске. Пит проявлял большую осторожность и предусмотри-
тельность, чем я. Однако любые неприятности могли случиться в эти
дни с самолетами над охваченной войной Кубой.
В углу моего офиса на колесах тихо играло радио. Оно было
настроено на какую-то станцию, передававшую программы на англий-
ском языке, и уже второй раз за этот вечер какой-то гитарист пел
нежно в стиле "кантри" о смерти то ли матери, то ли жены, то ли
любимой - я так и не понял, кто же умер. "Моя красная роза стала
белой" - так называлась эта песня. Красное - жизнь, белое -
смерть. Красное и белое - цвета трех самолетов нашей "Транскариб-
ской чартерной службы". Я обрадовался, когда песня закончилась.
В офисе было мало мебели: стол, два стула, картотечный шкаф-
чик и большой передатчик, от которого через отверстие в двери
змеился по траве и грязи через самолетную стоянку к главным зда-
ниям терминала тяжелый кабель питания. Было еще зеркало - Элиза-
бет повесила его в тот единственный раз, когда побывала в моем
офисе, а у меня так и не дошли руки снять его.
Я глянул в зеркало, и напрасно: черные волосы, черные брови,
синие глаза, а лицо - бледное, усталое и очень встревоженное. Как
будто я этого не знал!
Я отвернулся и посмотрел в окно, но лучше от этого не стало.
Единственное преимущество - больше не мог видеть себя. Я вообще
ничего не мог видеть. Даже в отличную погоду через это окно было
видно лишь десять миль пустынных болот, протянувшихся от аэропор-
та Стенли-Филд до Белиза. Но теперь, когда в Гондурасе с сегод-
няшнего утра начался сезон дождей, струи воды, непрерывно стекав-
шие по стеклу, и рваные, низко и быстро летящие тучи, обрушившие
проливной дождь на иссушенную, а теперь парившую землю, преврати-
ли мир за окном в серое и туманное ничто. Я послал в эфир наш по-
зывной, но результат был таким же, как и за последние несколько
сот раз, - тишина. Я изменил диапазон частот для проверки приема,
услышал быстро сменявшие друг друга голоса, помехи, пение, музы-
ку и снова настроился на нашу частоту.
Это был самый важный рейс, который когда-либо выполняла наша
чартерная служба, а я был вынужден сидеть здесь в бесконечном
ожидании запасного карбюратора. И наш красно-белый "ДиСи", стояв-
ший в ста пятидесяти футах от меня, был столь же полезен мне, как
солнцезащитные очки в дождливую погоду.
Они вылетели из Барранкильи - в этом я был уверен. Первое
сообщение я получил три дня назад, когда приехал сюда, и в шифро-
ванной телеграмме не содержалось и намека на возможные неприят-
ности. Все держалось в большой тайне, и лишь трое постоянных
гражданских служащих знали кое-что об операции. "Ллойд" согласил-
ся на риск, даже несмотря на очень высокую страховку. Даже пере-
данные по радио новости о вчерашней попытке государственного пе-
реворота продиктаторскими элементами, которые хотели предотвра-
тить избрание либерала Льераса, не очень беспокоили меня: хотя
вылеты всех военных самолетов и самолетов внутренних авиалиний
были запрещены, на самолеты иностранных авиакомпаний это не рас-
пространялось. Колумбийцы, находившиеся в тяжелом экономическом
положении, не могли позволить себе обидеть даже беднейшего инос-
транца, а мы как раз подпадали под эту категорию.
Но я все же решил не рисковать: телеграммой попросил Пита
прихватить Элизабет и Джона с собой. Если завтра, 4 мая, к влас-
ти придут не те, кто надо, и пронюхают про наши дела, то "Тран-
скарибскую чартерную службу" будут ждать неприятности. И очень
скоро. Кроме того, невероятное вознаграждение, которое нам пред-
ложили за этот один рейс в Тампа...
В наушниках раздалось потрескивание, перебиваемое помехами,
слабое, но на нашей частоте. Как будто кто-то пытался нас-
троиться на волну. Я нащупал регулятор громкости, вывернул его на
максимум, точно подстроился по частоте и замер, прислушиваясь.
Ничего! Никаких голосов, никаких переданных азбукой Морзе позыв-
ных. Тишина. Я сдвинул один наушник и взял сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80