Как
и раньше, усы и борода скрывали выражение лица генерала, но гла-
за его слегка покраснели, а лицо казалось более серым, чем трид-
цать шесть часов назад. Но, может быть, мне это только показа-
лось - в то утро мне все виделось в плохом свете. Вайленд был,
как всегда, вежлив, элегантен, улыбчив, чисто выбрит и одет в
прекрасно сшитый серый костюм, белую рубашку с красным галстуком.
Ларри был просто Ларри - белое лицо, невидящий взгляд наркомана.
Он тоже улыбался, и я пришел к выводу, что он плотно позавтракал,
главным образом, героином.
- Доброе утро, Толбот, - сказал Вайленд: крупным проходимцам
сегодня так же легко удается быть вежливыми с вами, как и бить по
голове. - Что там был за шум, Ройал?
- Гантер, - Ройал равнодушно кивнул на Валентино, который
только что вошел, сильно прижав левую руку больной правой и пос-
танывая от боли. - Он слишком терроризировал Толбота, и тому это
не понравилось.
- Убирайся и скули где-нибудь в другом месте, - холодно при-
казал Вайленд. Манеры доброго самаритянина! - Чувствуешь себя
крутым и обиженным сегодня, да, Толбот?
- Он больше не делал попыток показать, что босс здесь - якобы ге-
нерал. Тот стоял на втором плане гордой и в некотором смысле тра-
гической фигурой. Но я мог ошибаться в отношении генерала. Очень
ошибаться. Фатально.
- Где Яблонски? - поинтересовался я.
- Яблонски? - Вайленд лениво приподнял брови. - Кто тебе
Яблонски, Толбот?
- Мой тюремщик, где он?
- Тебе, похоже, очень хочется знать это, Толбот? - он окинул
меня долгим оценивающим взглядом, и мне это не понравилось. - Я
видел тебя раньше. И генерал тоже. Никак не могу припомнить, ко-
го ты мне напоминаешь?
- Утенка Дональда . Где Яблонски? - Я повел очень опасную иг-
ру.
- Он уехал. Смылся со своими семьюдесятью тысячами.
Сказав "смылся", он совершил ошибку, но я не стал заострять
на ней внимание.
- Где он?
- Ты начинаешь повторяться и утомлять, - он щелкнул пальцами.
- Ларри, телеграммы.
Ларри взял какие-то бумаги со стола, передал их Вайленду и
плотоядно улыбнулся мне.
- Генерал и я - очень осторожные люди, Толбот, - продолжил
Вайленд. - Можно сказать - очень недоверчивые, что одно и то же.
Мы проверили тебя. Мы провели проверку в Великобритании, Голлан-
дии и Венесуэле, - он помахал бумажками. - Это мы получили сегод-
ня утром. Здесь говорится, что ты - действительно тот, за кого
себя выдаешь - один из лучших в Европе специалистов по спасатель-
ным работам. Поэтому мы можем использовать тебя, поэтому Яблонски
нам стал больше не нужен, и мы отпустили его сегодня утром. Вмес-
те с чеком. Он сказал, что предвкушает поездку в Европу.
Вайленд говорил тихо, убедительно, очень искренне и смог бы
уговорить даже апостола Петра пропустить его в рай. Я напустил на
себя такой вид, какой был бы у апостола Петра, затем произнес
много такого, чего никогда не сказал бы апостол Петр, и закончил
свою речь словами: "Грязный, лживый обманщик!".
- Яблонски?
- Да, Яблонски. Подумать только: я слушал этого лживого дву-
личного человека! Я верил ему! Он обещал мне...
- Что он обещал тебе? - мягко поинтересовался Вайленд.
- Он считал, что я кончу на виселице и что обвинения, по ко-
торым его выгнали из нью-йоркской полиции, подстроены. Он думал,
что сможет доказать это, если ему представится шанс расследовать
деятельность некоторых полицейских и покопаться в некоторых поли-
цейских досье. - Я снова выругался. - Подумать только: я верил...
- Ты говоришь бессвязно, Толбот, - резко перебил меня Вай-
ленд. Он очень пристально наблюдал за мной. - Давай к делу.
- Он думал, что сможет купить свой шанс, при этом я помогу
ему, а он - мне. Часа два он вспоминал старый федеральный закон,
а затем написал телеграмму в какое-то агентство, предложив им ка-
кую-то очень интересную информацию о генерале Рутвене в обмен на
предоставление ему возможности ознакомиться с определенными
досье. И я, дурак, поверил, что все это всерьез!
- Ты, случайно, не помнишь фамилии человека, которому была
адресована телеграмма?
- Нет, забыл.
- Лучше припомни, Толбот. Ты можешь купить этим кое-что очень
важное для тебя. Жизнь!
Я посмотрел на него без всякого выражения и уставился в пол.
Наконец сказал, не поднимая головы: - Кейтин... Картин...
Кертин... Да, Кертин, Дж. К. Кертин.
- И он предлагал только информацию, если его условия будут
приняты? Так?
- Так.
- Толбот, ты только что купил себе жизнь. Конечно, я купил
себе жизнь. Но Вайленд не конкретизировал, на сколько я ее ку-
пил. На сутки, а то и меньше. Все зависело от того, как пойдет
работа. Но меня это не волновало. Удовольствие, которое я полу-
чил, наступив Валентино на руку, было ничем по сравнению с тем
счастьем, которое я испытывал сейчас. Они заглотнули мою историю.
При таких обстоятельствах, если разыграть карты правильно, они
неизбежно должны были ее заглотнуть. А я разыграл свои карты пра-
вильно. Если судить с их точки зрения - Толбот ничего не знает, -
то придумать такую историю просто невозможно. Они не знали и не
могли знать, что мне известно о гибели Яблонски, что они просле-
дили за ним вчера и прочитали адрес на телеграмме, потому что они
не знали, что я побывал ночью на огороде, что Мери подслушала их
разговоры в библиотеке и побывала у меня. Если бы они считали ме-
ня соучастником Яблонски, они застрелили бы меня сразу. А так они
некоторое время не станут меня убивать. Некоторое время, но, мо-
жет, мне его и хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80