Я замолчала. Мне было неприятно, горько; я чувствовала себя одинокой.
– Честно ли это, Санчо? – вырвалось у меня. – Честно ли? Можно ли, чтобы такой человек, как ты, поступал подобным образом?
Он выслушал меня внимательно, не прерывая.
– Да, – начал он, – ты имеешь полное право задавать мне подобные вопросы…
По его тону я поняла, что сейчас он начнет говорить прямо и честно.
– Боже, Санчо! – раздраженно воскликнула я. – Сейчас ты с такой прямотой объявишь мне, что просто должен подвергнуть лорда Карлтона смертельной опасности, что мне ничего не останется, кроме как восхищаться твоей честностью и откровенностью!
– Эмбер! Об этом заброшенном доме и об опасности, грозящей твоему отцу, я рассказал лорду Карлтону то, чего пока не могу доверить тебе. Я ничего не скрыл от Карлтона. Да, он поехал вперед добровольно.
– Как ты дал ему знать о поездке отца?
– Ты разве не заметила у меня во внутреннем дворе голубятню? Разведение голубей – старый испанский дворянский обычай. Я отослал к лорду Карлтону почтового голубя. Поэтому я и пропустил несколько поездок твоего отца, чтобы Карлтон успел прибыть в город.
– Но ты надеешься на гибель лорда Карлтона?
– Да, – глухо произнес Санчо и отвернулся. – Но, Эмбер, если бы ты знала то, что знаю я! Фактически я спасу и твоего отца и Карлтона.
– Я перестаю понимать! Чего ты хочешь? Кого спасаешь и кого губишь?
– Эмбер, скоро ты будешь знать все. Это будет страшная правда. Я предупреждаю тебя. Лучше бы тебе не знать этой правды никогда. Но если ты не будешь знать, ты не поймешь моих действий.
– Коринна знает хоть что-то?
– Совсем ничего.
– Она поймет твои действия? Или она готова к гибели мужа?
– Мы вместе с тобой обсудим, что говорить и чего не говорить Коринне.
Я давно убедилась, что лесть в человеческой жизни – нечто исключительное. Стоит вольно или невольно польстить человеку, и он преисполняется доверия и даже нежности к тому, кто ему польстил. Я вовсе не была исключением. Мне польстило доверие Санчо, которого я любила не только за его тело, но и за его незаурядный ум.
В молчании мы продолжали путь. Санчо предупредил меня, что нам следует держаться рядом. Темнело прямо на глазах. Темнота опускала на нас свой покров, полнилась звуками, сильными и резкими; запахами, острыми, пряными, неведомыми; шорохами, таинственными и коварными. Кто-то взвизгивал, полз, шуршал в листве.
– Не пугайся, Эмбер, – предупредил Санчо. – Все, что ты сейчас слышишь и видишь, – явления совершенно реальные.
Последний отрезок нашего пути пролегал сквозь таинственные ночные джунгли.
Глава шестидесятая
Мне казалось, что я двигаюсь сквозь сплошную живую стену. Все шевелилось и издавало странные звуки.
– Это растения и ночные животные джунглей, – предупредил меня Санчо.
Я не могла понять, что же это движется – лианы или змеи? Страшный дикий вопль оледенил мне кровь.
– Тигр охотится ночью, – тихо произнес Санчо. Раздались новые вопли. Ночные хищники зажили своей жизнью.
Вдруг я отчетливо услышала свист, негромкий и непронзительный.
– Человек!
Я ощутила, как ужас вот-вот овладеет мною.
– Санчо! – я крепко сжала его руку. Он понял причину моего страха.
– Это просто одна из разновидностей питонов. Да, как-то странно напоминает свист человека, предупреждающего об опасности.
– Ты уверен?.. уверен? – задыхаясь, шептала я.
– Совершенно уверен, Эмбер. Возьми себя в руки. Помни то, о чем я все время предупреждаю тебя: вокруг нас нет ничего сверхъестественного.
Наши лошади двигались ужасающе медленно. Меня охватывало мучительное желание резко послать лошадь вперед. Но это было невозможно. Усилием воли я овладевала собой. Иногда мне казалось, будто что-то касается меня, моего лица. Резкие, порою липкие прикосновения, очень быстрые.
– Я чувствую какие-то прикосновения, Санчо, – я прилагала колоссальные усилия, чтобы мой шепот звучал спокойно.
– Это растения и ночные насекомые. Это неопасно.
Я поражалась его спокойствию. Впрочем, он проделывал этот путь не в первый раз. Но ведь когда-то был и первый. Наконец мы выехали на более или менее просторную поляну.
– Теперь мы едем прямо к заброшенному дому, – сказал Санчо. – Когда-то здесь была мощеная тропа.
Перед нами выросло нечто темное и на первый взгляд бесформенное.
– Дом. – Санчо вытянул руку.
Мне пришло в голову, что он делает все эти объяснения только для того, чтобы успокоить меня. Ведь его слова звучали так обыденно, голос был таким спокойным.
Мне захотелось подхватить этот его тон; показать, что и я не такая уж трусиха.
– Не вижу окон, – заметила я. – Их нет?
– Отчего же, есть, и стекла давно выбиты.
– Тогда бы я заметила оконные проемы.
– Мы подъезжаем сзади.
– Почему? Нас могут заметить? Мы можем кого-то спугнуть?
– Да, – коротко и спокойно бросил он.
Я сжала зубы, одолевая страх. Я знала, что не имею права бояться. Ведь я сама хотела поехать. Я не могу быть для Санчо досадной обузой, я должна быть помощником и другом.
Санчо остановил своего коня. Мы все еще находились довольно далеко от дома, представлявшегося мне темной грудой развалин. Санчо спешился и велел спешиться и мне. Мы осторожно отвели лошадей подальше и привязали.
– Здесь они будут в безопасности, – объяснил Санчо.
Я кивнула.
Затем мы начали подбираться к дому. Санчо двигался впереди. Я шла сзади. Я повторяла все его движения, действия. Когда он оглядывался или пригибался, то же самое делала и я. Я уже не обращала внимания на досадные скользкие прикосновения. Санчо сказал, что это нестрашно. Я была в том состоянии, когда целиком и полностью доверяешься своему спутнику и таким образом снимаешь с себя всякую ответственность за собственные действия, не принимаешь сам никаких решений;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147