- Ну и что ты знаешь? - с усмешкой спросил Другой. - Как осаждать
воду на камнях? А, может, ты знаешь, откуда тучи и почему при таком
испарении почти нет дождей? Или что такое этот самый огонь?
- Нет, - ответил Даггар, - не знаю. И очень может быть, не пойму,
если ты попробуешь мне объяснить. Зато теперь я знаю, что Майда права, и
ты не совсем человек.
- Ну и что? Это избавляет тебя от родства со мной?
- Нет, - ответил Даггар. - Это объясняет то, что ночью опять стало
темно.
- Я не терплю ловушек, - сказал Другой, - и не люблю, когда со мной
хитрят. Ты сделал глупость, когда пошел окольным путем. Счастье твое, что
я - достаточно человек, и уже разделил с тобой хлеб.
- Может и так, - ответил Даггар спокойно. - Может быть я в тебе
ошибся. А, может, ты попросту стал другим. Ладно, - сказал он, - будем
считать, что я понял. Я хочу кое - что узнать...
- Что?
- Сколько нам осталось, Торкас?
- Меньше года для Рансалы и лет пять для всего мира.
- Теперь?
- Да. Барьер должен был дойти до вас дней через сто, теперь доберется
дней через триста.
- Спасибо, - сказал Даггар. - Обреченному каждый день подарок. А если
сделать сейчас то, что рассчитывал сделать Энрас?
- Дамба? Ерунда! Если эта дрянь выползет из воды, она мигом разогреет
себя до плазмы. Тогда ваш счет пойдет не на годы, а на часы!
- Не понимаю, - сказал Даггар, - но это не важно, если с Белой
Смертью можно бороться... и победить?
- Нет, - сказал Другой, - победить я не смогу. Поверь на слово,
потому что объяснять бесполезно. Может быть, если меня не заставят скоро
уйти - оттяну ваш срок на год или два. На большее не надейся.
- Я привык обходиться без надежды, - сказал Даггар с усмешкой. - Но я
умею быть благодарным. Я сам, и все чем я владею...
- Ты не владеешь ничем, что могло бы мне пригодится.
- А, может, этим владеет кто-то другой? Намекни и он недолго будет
этим владеть!

Что-то томило его и все гнало куда-то. Опять он бродил по дворцу:
огромные залы, лестницы, маленькие каморки, фрески, богатая утварь, вещи,
которые он не мог бы назвать, пыль, забвение, запах грядущей смерти...
- Безымянный, - попросил он, - ты не уйдешь? Ты будешь со мной?
- Пока ты жив, мне не куда деться. Может и зря, но не я виноват.
- Ты - мой отец? - спросил и ждал в смущении и тревоге, и ему стало
легче, когда Безымянный ответил:
- Нет. Я разминулся с Энрасом, - сказал ему Другой. - Я думаю, Энрас
умер от пыток, и я пришел в опустевшее тело. Не думай об этом, - велел
Другой. - Похоже, что мы с тобой поладим.
- Знаешь, - сказал он, - мне снятся чудные сны. Иногда огонь, а
иногда человек без лица... Всегда мы деремся, и он всегда меня побеждает,
но я всегда дерусь до конца. Или это был ты, а не я?
- Может быть, - ответил Другой. - А что?
- Я узнал. Вот сейчас, когда ты сражался с Белой Смертью... Это было
совсем как в этих снах.
- Ну и что?
- Даггар удивлялся, что они еще живы... лишних семь лет. Потому, что
ты был во мне?
- Может быть, - равнодушно ответил Другой, и Торкас подумал: ему все
равно. Но ему не может быть все равно - разве он за этим вернулся?
- Выбрось глупости из головы! - приказал Другой. - Я в эти игры не
играю, и тебе не дам. Это смерть - и скорая смерть...
- Я не боюсь смерти!
- Дурачок! Это для меня смерть только немного боли, и немного тьмы
перед новой болью, для тебя смерть - это смерть. Ты мне нравишься, Торкас,
- сказал Другой. - Слишком долго я был один, и мне приятно, что рядом со
мной есть еще кто-то. Я не прочь немного продлить эту жизнь.
"Мама! - подумал Торкас. - Мама, дай мне слова, чтобы его убедить! Я
совсем этого не хочу, но я унаследовал долг..."
Мальчика тянет в драку, лениво подумал он. Непросто будет его
удержать. Смешно: я хочу удержаться от драки! Но в этот раз я не хочу
умирать. "Почему я даю себя убивать? - хмуро подумал он. - Что будет, если
теперь я не дам им себя убить?"

7. ЗАСАДА
Вот и все. Простились с Даггаром и Майдой. Простились со слугами -
невидимками, которые вдруг обрели естество: один глубокий старик, двое - в
тех же годах, что Даггар. Простились с Рансалою; грохнули за спиной
ворота, и снова пылит заброшенная дорога, и серое небо вдали сливается с
серой землей.
Расшумелись, подумал о спутниках Торкас, рады, что выбрались из
Рансалы. А Тайд молчит и поглядывает с тревогой, и Другой затих, словно
вовсе исчез, но он никуда не ушел, он где-то во мне, и от этого как-то
увереннее и спокойнее. В се равно, как сильный отряд у тебя за спиной.
Через несколько я увижу маму, подумал он, и она сразу встала перед
глазами. Девочка в черном со строгим и прекрасным лицом, и в глазах у нее
тайна. А у Энраса не было Тайны, подумал он, почему же она его так любит?
Я увижу маму, подумал он, и расскажу о Даггаре и Майде. А отец... что я
должен сказать отцу? Я люблю отца и почитаю его, но мне не хочется
говорить ему все...
Тишина стояла кругом - только топот дормов и звяканье сбруи. Давно
уже скрылись из глаз башни Рансалы, и день наливался тяжестью и духотой.
Тихий день, но внутри холодок тревоги. Острый тоненький холодок, как жало
змеи.
Они ехали, день тянулся к закату, и тревога делалась все сильней.
- Что там? - спросил у Безымянного Торкас, но тот не ответил ему. И
когда впереди показались люди, он тоже не дрогнул внутри. Он знает, что
делает, подумал Торкас, а я не знаю, что делать мне.
Люди в серых плащах, но не горцы - другая повадка и иначе сидят в
седлах. Их в трое больше, подумал Торкас, трое на одного, бывало хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25