— Миш, — проговорила Сольвейг, внезапно прервавшись.
Я обернулся.
За моей спиной, по другую сторону щита, стоял человек в голубом мундире. Именно таким, в моем представлении, и должен был быть курьер — лицо, отличительных черт не имеющее. Вокруг него зияла зона отчуждения — несмотря на страшную давку, паникующие иммигранты не осмеливались подходить к голубцу ближе, чем на шаг.
— Немедленно поднимите гермощит, — произнес колониальщик.
Когда я понял, что слышу его голос — единственный, хотя за стеклитом беззвучно разевались рты и молотили кулаки — сквозь толщу сверхпрочной керамики, я взвился в воздух, подобно ополоумевшему кенгуру (никогда не видели кенгуру при пониженном тяготении?). И только потом углядел сонофор у него на воротнике.
— Тьфу, — ругнулся я вслух, — напугал, зараза.
— Поднимите щит, — повторил курьер.
Я покрутил пальцем у виска — жест, не изменивший своего значения за последние четыре столетия. Курьер пожал плечами и отошел, пронизывая спрессованные пласты иммигрантов, как вибронож.
Энц бедолагам. После арбора выживают немногие — правду говоря, вообще не выживают, если не считать отдельных счастливцев. А умирают страшно. Так страшно, что сам в петлю залезешь и с табуретки спрыгнешь, только бы от этой радости избавиться.
И тут инфор зазвонил снова.
Я опустил козырек. Само собой, это был шеф. Он ревел белугой и метал икру, черную, точно конгейский президент.
— Офицер Макферсон! — Ой, плохо. Обычно шеф всех нас называет по именам. — На вас наложено дисциплинарное взыскание!
Уже легче. Видал я эти взыскания… в прямой кишке… педерастического… представителя отряда человекообразных…
— Через пятнадцать минут к вам прибудет госпитальный наряд, — продолжал шеф. — Сдадите им дела… и чтоб духу твоего не было у Отстойника! Центровыми займись! И того гада найди, что мне бракованный чумак всучил!
Тоже история еще та. Третий оборот поймать не можем этого парня. Продает бракованные наборы бактериального дизайна под липовыми марками «Сандоз» и «Байер». Вот и шеф польстился, приобрел себе дизентерийный кухонный набор, в зелено-коричневых тонах. А бактерии вернулись к исходной вирулентной форме. Мы потом неделю радовались, получая вызовы из госпитального сортира. И унитаз ему пришлось менять, потому как бактерии оказались такие вредные, что сожрали под шефом пластик. Подсидели, так сказать.
А насчет заняться центровыми — мысль хорошая. У каждого на Луне свой пунктик, своя идефикс. Кто-то верит в Предтеч на летающих тарелочках, кто-то — в мировой заговор голубцов, кто-то не выносит аугментов, а я вот — торговцев центровыми. И пользователей тоже. Потому и занимаюсь этими делами — без особого, правда, успеха. Попробуй, возьми электромана на месте! Легче бит из инфора вытащить. С Танкредом мне повезло, а на удачу в таких делах рассчитывать не стоит.
— Ну что? — спросила Сольвейг, когда я поднял визор. — Получил?
Я потер задницу, изображая, как она у меня ноет.
— Получил, — подтвердил я. — С бензином и иголками.
Тут у меня за ухом опять заверещал инфор. Я опустил козырек с такой силой, что чуть не сломал его о переносицу. И только тогда заметил, что вызов пришел всем — Эрику, Сольвейг и Ли.
Перед глазами снова замаячил шеф.
— Отменяю предыдущий приказ, — буркнул он. — Всему наличному составу приказываю поддерживать порядок во время эвакуации куполов 11-Q, R, M и O.
И отключился, оставив меня поднимать с пола челюсть.
Клянусь Семиугольной гайкой, к эвакуации назначены все прилежащие к Отстойнику купола. Это может означать только одно — Меррилл получил свой приказ. И плевать ему, что после выполнения уже не один, а пять куполов придется выжигать плазмой. Он вскроет Отстойник. Если понадобится — отверткой, но вскроет.
Что же там такого в этом Отстойнике, что до такой степени нужно голубцам? Контрабанда? Смешно. Преступник прячется? Так пусть и дохнет от арбора. Или просто земное начальство передало ну такую важную цидульку, что никак она не может подождать неделю? Словно мы все равно не будем еще дней десять отрезаны от всего Доминиона.
Ладно, не мое это дело. Мое дело, как распорядился шеф — следить за порядком в куполах 11-Q, R, M и O.
Эвакуация — всегда интересный процесс. Говорят, один переезд равен двум пожарам. Так вот, по моим личным впечатлениям, эвакуация по этой шкале эквивалентна (у, какое слово загнул!) атомной бомбе. К том времени, когда все конторщики в четырех куполах, матерясь на пяти международных языках, покинули насиженные места и разбежались, точно тараканы, нас с Сольвейг можно было расстрелять и вывернуть наизнанку, и мы бы не сопротивлялись. У напарницы моей, правда, осталось достаточно сил, чтобы пойти домой, пробурчав напоследок что-то нелестное в мой адрес. А я прямо на месте и рухнул, беспардонно нарушая правила городского распорядка, запрещающие сидеть на газонах (отродясь не помню, чтобы кто-то их соблюдал).
Вызвал на козырек часы — оказалось, что смена моя давно прошла. Можно было бы отправиться домой, но там Сольвейг, и если ее не ублажить как-то, мне предстоит малоприятный вечерок. Думаю, за дурацкий спор с Мерриллом она еще два дня на меня будет дуться.
Придумал! Подарю ей что-нибудь… То есть вполне понятно, что. Женские безделушки, какими принято покупать расположения прекрасного полу, ей до лифта. Новых сенз-клипов под ее вкус пока не выходило, иначе мой сьюд-торгаш, любезно предоставляемый глосом, не преминул бы известить — три раза, под фанфары, словно, расплачиваясь за покупку, я делаю лично ему бог весть какое одолжение. Ну, хоть базар он фильтрует, иначе мне бы весь инфор рекламой замусорило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18