– Больше ничего, Гарри?
Митчелл с интересом взглянул на него:
– Вроде чего, например?
– Ты чувствуешь… изменения в себе?
– В каком-то смысле я чувствую себя лучше, чем когда-либо… – он помолчал. – Кажется, действительно удачно получилось.
– О! Это как же?
Митчелл указал на аппарат для чтения.
– Кажется, у меня появился шанс освоить всю ту заумь, которую ты так обожаешь. Старик, я же помню тебя в академии! Стопка книг с ногами! Первое, что я услышал от старшекурсников, было: "Поосторожней с лейтенантом Кирком! На его курсе надо думать – или не выплываешь."
– Ну, брось, – сказал Кирк. – Я не был уж так ужасен.
– Что, ты не был? – рассмеялся Митчелл. – Помнишь, как ты чуть меня не выпер?
– Нет, я немного нажимал на кадетов, которые мне нравились, – сказал Кирк.
– Старик, если бы я не нацелил на тебя ту блондинку-лаборантку…
– Что? – Кирк уставился на нет. – Ты хочешь сказать, что спланировал все это?
– Ты хотел, чтобы я думал, не так ли? Вот я и подумал. Разработал для нее всю кампанию.
Кирк с трудом ответил на улыбку.
– Гарри, я почти женился на ней!
– Я тоже вроде бы как люблю нажимать на людей, которые мне симпатичны.
Кирк, припоминая, боролся с тревогой.
– Гарри, я почти женился на ней, – повторил он.
– Будь со мной помягче, – сказал Митчелл. Он снова указал на аппарат. – Я почерпнул еще более интересные идеи отсюда.
Кирк взглянул на этикетку кассеты.
– Спиноза?
– Он, – сказал Митчелл. – Когда вчитаешься, он очень прост, почти ребенок. Кстати, совершенно с ним не согласен.
– Да? – сказал Кирк. – Продолжай.
– Что продолжать? Просто наконец я читаю.
Холодный серебряный блеск его глаз был в неприятном контрасте с его свободной дружелюбной манерой держаться и говорить. Его белые зубы снова сверкнули в широкой улыбке:
– Говорю тебе, я в порядке. Когда мне заступать на дежурство?
Кирк замешкался с ответом.
– Я хочу, чтобы доктор Денер понаблюдала тебя.
Митчелл застонал.
– Имея сотню других женщин на борту, ты выбрал именно эту ошиваться здесь около меня!
– Думай об этом как об испытании, – посоветовал Кирк.
Серебряные глаза смотрели на него.
– Это не по-дружески, Джим, друг мой. Я разве не сказал тебе – будь со мной помягче.
На мгновение их взгляды скрестились, как бы оценивая силу друг друга. Наконец Митчелл шутливо потряс головой, сдаваясь. Затем он подчеркнуто повернулся к аппарату для чтения. Кирк, обеспокоенный больше, чем раньше, молча встал и вышел из лазарета.
У него за спиной Митчелл увеличил скорость страниц. Он читал быстро – человек, упаковывающий в свою голову факты с невероятной скоростью.
Изображение переворачивающихся страниц было на экране библиотечного компьютера Спока, когда Кирк присоединился к нему. Они сменяли друг друга так быстро, что изображение мелькало. Спок сказал:
– Он читает все быстрее с каждой секундой.
Это ли Гарри Митчелл? Та улитка в чтении, к которой мы привыкли?
Кирк отошел от экрана и вернулся снова.
– Установите круглосуточное наблюдение за лазаретом. Максимально широкий спектр проб и анализов.
Результаты анализов порадовали доктора Пайпера:
– Совершенство, совершенство, – бормотал он, заканчивая исследование. – Такое здоровье – большая редкость. – Он побарабанил по кожуху аналитической установки, как будто трудно было поверить в правильность проведенных ею анализов.
– Здоров по всем статьям, да? – спросил Митчелл. Скучающим голосом он обратился к Элизабет: – Жаль, что психиатрия не такая точная наука, а, доктор? Будьте любезны, заведите шкалу, которая будет показывать степень вменяемости пациента.
– Я понимаю, что я вам не особенно нравлюсь, старший лейтенант, – ответила она. – Но поскольку я приписана сюда, может, постараемся поладить?
– Я ничего против вас не имею, доктор.
– А против "ходячего холодильника"?
Он был явно обескуражен.
– Пожалуйста, простите меня, – он вложил в эти три слова все свое очарование.
– Женщины от науки склонны к комплексам, – сказала она. – Но давайте поговорим о вас. Как вы чувствуете себя? Говорите мне все.
– Все о чем? Кажется, всем не по себе оттого, что у меня нет лихорадки или чего-то в Этом роде, – он показал на приборную панель анализатора. – Старина Пайпер ушел. Может быть, я доставлю вам удовольствие, изменив показания приборов?..
Нормальные показания приборов изменились на ненормальные. Элизабет в изумлении смотрела то на них, то на него.
Слегка встряхнувшись, он сказал:
– Теперь опять нормальные…
Стрелки вернулись в прежнее положение.
– Как вы это сделали? – потребовала Элизабет.
– Я точно не знаю. Я… просто подумал о том, чтобы это произошло. И это произошло. – Он уставился на панель. – Дело не в приборах, дело во мне. Что-то такое я делаю внутри… Ну-ка, посмотрите…
Все стрелки упали на ноль.
Элизабет схватила его за руку.
– Перестаньте! – закричала ока. – Сейчас же перестаньте!
Стрелки шевельнулись. Медленно поднимаясь от отметки "смерть", они заняли нормальное положение.
Митчелл тоже смотрел на них. Он побледнел; и бледная Элизабет сказала:
– Вы были мертвы 22 секунды! Абсолютно никаких жизненных функций!
Митчелл вдруг понял, что она держала его за руку. Покраснев, она попыталась убрать ее, но он быстро схватил ее.
– Погоди минуту, детка. Я напуган. Были и другие вещи. Я прочел половину корабельной библиотеки всего за один день. Что со мной произошло?
– Вы помните все, что так быстро прочли?
Он кивнул. Она взяла со столика кассету.
– На любой пленке? Как насчет этой? Помните страницу 387?
– Конечно, – сказал он. – Это "Женщина-соловей" Тарбольда с планеты Канопус, написано еще в 1996.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10