– Откуда к вам попал этот исторический документ Коммуны, любезный Этьен Лябуш? – не скрывая своего изумления, спросил Лемюэль Гулливер.
– И эта бумага, и другие ей подобные пересылались к нам тайно, через матросов кораблей, приходивших в Новую Каледонию. А у моего деда сохранились связи с товарищами по демонстрациям и тюрьмам… Все это попадало в наш маленький домик в Нумеа, и бабушка Катрин прятала прокламации в погребе. А по ночам их читали моряки и грузчики, а также погонщики вьючных мулов, которые имели связь с рудниками. К сожалению, все это доходило до Новой Каледонии с большим опозданием, как свет давно погасших звезд… – со вздохом ответил охотник за акулами.
Артур Грэй взял в руки другую тронутую временем прокламацию и попросил разрешения огласить ее главные мысли…
Дик Сэнд взял гусиное перо и успел записать следующие строки, которые мы прослушали затаив дыхание.
«ВОЗЗВАНИЕ КОММУНЫ К БОЛЬШИМ ГОРОДАМ ФРАНЦИИ.
После двух месяцев беспрерывной борьбы Париж ни устал, ни пал духом.
Он продолжает бороться без отдыха и страха, неутомимый, героический, непобежденный.
Париж заключил договор со смертью. За его фортами имеются стены, за стенами – баррикады, за баррикадами – дома, которые пришлось бы брать один за другим приступом и которые он скорее согласится взорвать на воздух, чем отдаться на милость победителям.
Большие города Франции! Неужели вы останетесь безмолвными и равнодушными зрителями этого поединка не на жизнь, а на смерть между будущим и прошлым…
Если Париж падет за свободу всего мира, история будет вправе сказать, что он был раздавлен потому, что вы допустили это.
Париж 15 мая 1871 г.
Делегат Коммуны по внешним сношениям Паскаль Груссе ».
– Когда это послание попало в Нумеа и что сделали друзья вашего деда, когда его получили?.. – спросил капитан корвета «Коршун», глядя на догорающие угли в камине.
Этьен Лябуш бережно собрал бумаги и, прежде чем ответить, спрятал их в заветный сундучок.
– Когда дедушка Анри прочитал этот документ своим единомышленникам, в Париже все уже было кончено. Войска генерала Галифе справляли свой зловещий пир. Пал форт Шаброль – последний оплот коммунаров. Захваченных с оружием в руках бойцов, мужчин и женщин, без всякой комедии суда расстреливали у стены кладбища Пер-Лашез. С тех пор это место называется Стеной Коммунаров. Я тоже побывал там, будучи в гостях в Париже у родственников… И был возмущен до глубины души, капитаны, когда увидел, что на этом кладбище, неподалеку от стены, похоронен главный палач Коммуны – кровавый карлик Тьер, глава версальского правительства. Я слышал даже, что в городе Нанси ему поставлен памятник. Бронзовый убийца – на пьедестале почета!.. И что же мог поделать мой дед, когда губернатор Новой Каледонии получил от самого Тьера депешу о полной победе версальцев и беспощадной расправе над сторонниками Коммуны?
– И ваш дед никогда не видел Паскаля Груссе? – после долгой паузы спросил Артур Грэй. – Жаль, если это так. Однажды я оказался на соседней книжной полке с томом переписки Карла Маркса с Фридрихом Энгельсом. Припоминаю, что в одном из писем Маркс назвал Груссе человеком очень дельным, твердым и смелым.
– Золотые слова!.. Именно таким запомнил его мой дед. Он еще часто вспоминал одно место из статьи Паскаля в газете «Освобождение». «День восемнадцатого марта навсегда останется в истории нашей страны как одна из самых прекрасных страниц. Впервые рабочий класс выступил на политическую арену…» Это было напечатано в медовый месяц Парижской коммуны.
– Значит, они встречались в Париже, достоуважаемый Этьен Лябуш? – высказал предположение Лемюэль Гулливер.
– Увы, нет! Они познакомились здесь, на полуострове Дюко. Вы сами видели, что это за место – мыс с трех сторон штурмуется морем, а от суши тогда был отрезан колючей проволокой. Сюда на военных кораблях привезли коммунаров, осужденных на вечное поселение в Новой Каледонии. Это были изнуренные люди, измученные пытками в тюрьмах… А многие умерли в корабельных трюмах, где их держали без глотка свежего воздуха.
Паскаль Груссе был среди уцелевших. После падения Коммуны он скрывался от преследований тайной полиции, меняя дома, погреба и хижины. Да, у него было много друзей в Париже, особенно в предместьях бедноты. Наконец, он был схвачен, осужден военным судом и отправлен в это проклятое место, царство москитов и лихорадок.
Мой дед по приказу начальства завозил сюда на баркасах бревна и доски, но тогда еще не для строительства маяка… Заключенные должны были сами строить свои жалкие жилища, а лес им отпускал дедушка Анри. Вот так они и повстречались, в двадцати метрах от того места, где мы сейчас пьем грог…
Как рассказывал дедушка, бывший делегат внешних сношений родился на Корсике и с детских лет увлекался спортом. Заметьте, он любил плавать на большие дистанции… Так вот, вместе со своим другом Рошфором, бывшим редактором газеты «Марсельеза», Паскаль сколотил нехитрую постройку, похожую больше на сарай, чем на человеческое жилье. Но когда мой дед зашел к нему на новоселье с бутылкой пальмового вина и сушеной рыбой в корзинке, он был поражен – над койкой Груссе висел портрет… вы ни за что не догадаетесь чей!.. Мсье Жюля Верна!.. Кто во Франции, да и во многих других странах не знал этого замечательного писателя!..
Охотника за акулами с нетерпением перебил Робинзон Крузо:
– Дружище Этьен! Неужели в их деревянной пещере висел этот самый портрет?!
– Да, Паскаль подарил его на прощание дедушке Анри. Ведь он ничего не мог захватить с собой, кроме акульего ножа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98