" Только вот забыл уточнить, чего с ней потом делать, как найдешь...



Глава восьмая. Дела домашние


Говорить женщине правду, одну только правду,
ничего, кроме правды... Только зря расходовать
ценный продукт.

(Козьма Прутков )


Почти бесшумно Володя открыл дверь своим ключом, не хотелось звонить. Марина разговаривала с кем-то по телефону, в голосе явственно слышались истерические нотки:

- Алло! Алло, я слушаю! Да говорите же, в конце концов!.. - жена с размаху швырнула трубку на рычаг, вымещая на ней уже ставшее привычным раздражение.

Начало было не слишком воодушевляющее. Владимир осторожно произнес:

- Здравствуй! А где Янка?

- Гулять пошла!

Маринин голос прозвучал в высшей степени недовольно и - скажем прямо! - скандально, но он все-таки решил прозондировать почву:

- Опять поругались?

- Слушай, не трогай меня!!! - жена сорвалась на истошный крик и выскочила из комнаты, со всей дури хрястнув дверью. Только штукатурка на голову посыпалась.

Володя присел на что-то горизонтальное - не успел даже посмотреть, на что - и потер пальцами виски. Не было ни злости, ни обиды, одна только бесконечная усталость. Глаза словно бы прилипли к старой фотографии в безвкусной рамке, где они вчетвером, идеальная счастливая семья с журнальной обложки: у Янки крупные льняные кудряшки и Ярик улыбается широкой щербатой улыбкой... На себя с Мариной ему и смотреть не хотелось, оставить бы в кадре только детей!.. С трудом стряхнув неприятное вязкое оцепенение, Владимир решительно поднялся: уже несколько дней зрела в нем эта уверенность и наконец всё встало на свои места. Надо что-то менять.


Марина со всеми удобствами расположилась на диване в гостиной перед новым плазменным телевизором и беспорядочно щелкала каналами. Он забрал у нее пульт и убавил звук:

- Давай поговорим.

- Не сейчас! - с досадой обронила она, поджимая губы в ниточку, и потянулась обратно к переключателю.

- Нет, сейчас! - настойчиво повторил Володя, поражаясь своему равнодушию.

Почуяв неладное, жена настороженно, снизу вверх, смотрела на него широко распахнутыми Янкиными глазами - как дикая кошка, готовая к прыжку. Длинный, почти до пола домашний халат опасной тигровой расцветки только усиливает эту иллюзию - вот уж не в бровь, а в глаз! Никогда не знаешь, какую стратегию она изберет: или царапнет до крови, раздраженно зашипит, или вздумает ластиться... Володя снова поймал себя на том, что совершенно спокоен, будто заморозили изнутри:

- Если тебя что-то во мне не устраивает, давай разъедемся. Разводиться я не хочу, Янка еще маленькая. Для детей это будет травма, но если нет другого выхода...

- Уже завел себе?.. - она глядела на него сквозь полуопущенные ненакрашенные ресницы с адской смесью презрения, насмешки и брезгливости. Как хорошо он помнил этот взгляд! Сейчас сделает попытку вывести противника из себя - если развяжется скандал, то последнее слово, как всегда, будет за ней, и тогда всё останется по-прежнему. Стоит лишь поддаться на провокацию...

- Ты хорошо меня знаешь, никого я не завел! Или относись ко мне с элементарным уважением, или будем жить отдельно. Детей я не брошу: если захотят, будут жить со мной.

И тут произошло невероятное: жена растерялась и проглотила очередное слово. (Давненько такого не случалось!..) Владимир всмотрелся в ее глаза, круглые и настороженные, точно у загнанного в угол зверя (сам цвет их казался кошачьим, карий с зеленью) и с необыкновенной ясностью прочитал, ощутил всем телом ее главный страх. Так и есть, так и будет: если они опять начнут эту канитель с разводом, дочка останется с ним. Ярослав уже взрослый - скорей всего, плюнет на их опостылевшие скандалы с выяснениями отношений и уйдет жить отдельно, - а дочка останется с ним.

- Подожди, ты что, белены объелся? - вон как быстро и голос-то изменился до неузнаваемости, актриса! Подменили Марину, и всё тут. - Что тебя не устраивает? Я готовлю, стираю, убираю... Что тебе еще надо?

- Да мне домой не хочется возвращаться! Ты считаешь, это нормально? - внезапно его прорвало, весь сдерживаемый месяцами гнев захлестнул с головой - да так, что перед глазами потемнело. Пытаясь взять себя в руки, Володя с силой толкнул румяную розовую неваляшку на столе, привезенную им из Австрии, из самого первого своего рейса. Разукрашенная глупая игрушка с бессмысленной улыбкой затанцевала на столе "ванькой-встанькой". У него с этой неваляшкой полное сходство: раскачивается туда-сюда, да еще и с музыкой, и физиономия всем довольная, веселая в доску: "Всё хорошо, прелестная маркиза!.."

Он принялся неровным шагом расхаживать по комнате, заложив за спину руки, Марина преданной секретаршей засеменила за ним по пятям, пытаясь заглянуть снизу в глаза. И зажурчала своим самым ласковым образцово-показательным голосом (он шел у нее в ход только в исключительных случаях):

- Вовка, я не понимаю, что случилось? Да, у меня характер, я кричу... Но я же не со зла! Я хочу, как лучше... Мы столько лет вместе прожили, всё было хорошо!

Пораженный ее чистосердечным признанием, Владимир замер посреди гостиной и воззрился на жену с немым изумлением: "всё было хорошо"?.. И сказать на это нечего: обезоружила, сразила наповал! Марина набрала полную грудь воздуха для свежей порции аргументов, но замолкла на полуслове, к чему-то вдалеке прислушалась и воскликнула с облегчением:

- О, Янка пришла! Сейчас будем ужинать.

Володя поморщился: вот это невовремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59