Такой ландшафт простирался на мили и мили вокруг. Ландо
направилось в южном направлении, к Шаналорму.
Они пересекли белесоватое море, из которого существа розового цвета,
напоминающие гигантских земляных червей, высовывали головы или хвосты (или
и то, и другое одновременно), гадая, кто создал их.
- К несчастью, это, вероятно, Вертер, - сказала Железная Орхидея. -
Как он борется против обычной эстетики! Вот еще один пример выражения его
натуры, как ты думаешь? На мой взгляд, довольно примитивно.
Они были рады, когда белесое море осталось позади. Сейчас под ними
проплывали высокие соляные утесы, блестевшие в свете красноватого шара,
который, вероятно, и был настоящим солнцем. В этом ландшафте таилось
молчание, которое волновало обоих, и они не разговаривали, пока тот не
остался позади.
- Почти на месте, - сказала Железная Орхидея, перегнувшись и
посмотрев через край ландо, хотя в действительности не имела ни малейшего
представления, где они находятся, да в этом и не было необходимости, так
как Джерек дал экипажу ясные инструкции. Джерек улыбнулся, восхищенный
энтузиазмом матери. Она всегда радовалась их совместным вылазкам.
Захваченная порывом ветра, его одежда из меха-паутинки взметнулась
вверх, закрыв обзор. Джерек прихлопнул полы вниз так сильно, что белизна
растеклась по всему сиденью, и в этот момент по причине, которой не смог
определить, Джерек подумал о миссис Ундервуд, и лицо его затуманилось.
Прошло уже больше времени, чем он ожидал. Джерек был уверен, что она
вернулась бы, если бы смогла. Он понял, что вскоре придется нанести визит
раздражительному старому ученому Браннарту Морфейлу и просить его
использовать другую машину времени. Морфейл заявил, что миссис Ундервуд,
подверженная, как и любой другой человек, эффекту Морфейла, скоро будет
вытолкнута из 1896 года, но при этом может оказаться в любом периоде
времени за последние миллионы лет, но Джерек был уверен, что она вернется
в его век. В конце концов, они любили друг друга. Она подтвердила
давным-давно, что любит его. Джерек подумал, не Браннарт ли, полный
решимости доказать безупречность своей теории, блокирует попытки миссис
Ундервуд достичь его. Конечно, такое подозрение несправедливо, но уже было
очевидно, что миледи Шарлотина и Лорд Джеггед Канарии ведут какую-то
запутанную игру, включающую его и миссис Ундервуд судьбы. До сих пор
Джерек относился к этому вполне добродушно, но теперь начал подумывать, не
стала ли шутка заходить слишком далеко.
Железная Орхидея заметила перемену в его настроении. Она наклонилась
и провела пальцами по лбу сына.
- Снова меланхолия, моя любовь?
- Прости меня, прекраснейший из цветов. - Джерек с усилием придал
лицу беспечное выражение и улыбнулся. Он обрадовался, когда в этот момент
заметил фиолетовое зарево, пульсирующее на горизонте.
- Шаналорм появился. Смотри!
Она повернулась, ее лицо, как черное зеркало, отразило далекое
сияние.
- О, наконец-то!
Они углубились в ландшафт, который никто не хотел изменять: не только
потому, что он и так был красив, но также и потому, что не стоило
легкомысленно экспериментировать с источником энергии, находящимся
неподалеку. Города, подобные Шаналорму, строились в течение многих
столетий и были очень старыми. Говорили, что они способны преобразовывать
энергию самого космоса, что Вселенная может быть создана заново
посредством их загадочных машин. Но никто не посмел когда-либо проверить
это утверждение, хотя даже мысль об этом мало кому приходила в голову за
последнюю пару тысячелетий (подобные занятия считались вульгарными).
Определенно имелась возможность создать любое количество новых звезд и
планет. Города будут существовать так же долго, как и само Время (не
особенно долго на самом деле, если верить Юшариспу, маленькому
инопланетянину, недавно отправившемуся в космическое путешествие с Лордом
Монгровом).
Шаналорм раскинулся, грезя о чем-то, под куполом фиолетового света,
который, казалось, не проникал в сам город. Некоторые из причудливых
зданий расплавились и оставались в полужидком состоянии, сохраняя, однако,
все еще различимые очертания. Другие здания разлагались - машинная плесень
и энергомох волнообразно двигались по их каркасам: яркие, желто-зеленого,
желто-голубого и красновато-коричневого цветов, с шелестом и глухим
почмокиванием они искали свежие утечки из энергорезервуаров. Особые
маленькие животные, присущие городам, сновали взад и вперед из отверстий,
которые, должно быть, были когда-то дверями и окнами, исчезая в тенях
бледно-голубого, малинового и розовато-лилового оттенков, отбрасываемых
чем-то невидимым; они переплывали лужи мерцающего золотого и бирюзового
цветов, лакомились полуметаллическими растениями, которые, в свою очередь,
питались энергией странной радиации и кристаллами загадочной структуры. И
все это время Шаналорм пел сам себе тысячи переплетающихся песен,
гипнотических мелодий. Говорили, что когда-то город был разумен - самое
разумное существо во Вселенной, но сейчас он одряхлел, и даже воспоминания
его были расплывчаты. Образы возникали там и тут среди гниющих
металлодрагоценностей и зданий: сцены величия Шаналорма, его обитателей,
его истории. Он имел много имен, прежде чем получил название Шаналорм.
- Разве он не прелестен, Джерек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9