Клара сообщает мне, что эту книгу ей подарил один писатель, который приезжал из Брюсселя, чтобы насладиться ее обществом. Она смазывает кремом анус Александры, непринужденно идет к комоду и берет оттуда пенис из слоновой кости. «Вы интересуетесь Лесажем?»
«Одно время я, как и все, был им очень увлечен, — отвечаю я. — Этот автор, так же как и Мольер, может дать немало поучительного, особенно когда вы молоды». Она одобрительно улыбается, раздвигает ягодицы Александры и резко вводит в нее свой инструмент. Девушка что-то бормочет. «Кокаин», — просит она. «Позже, — откликается Клара. — Скоро вы его получите. Позвольте мне сейчас это маленькое удовольствие, пока не пришла Лотта. Мне кажется, что Рикки нуждается сегодня в некоторой стимуляции. У вас усталый вид, мой дорогой». Я сообщаю ей, что не собирался принимать активного участия в сегодняшнем действе. «Сказать по правде, постель мне сейчас нужна только для сна. Но, может быть, постепенно я почувствую себя лучше». Клара вытаскивает искусственный член, деловито вытирает его и тщательно укладывает в ящик комода. Эта увертюра предназначалась мне. Александра лежит неподвижно, по положению ее плеч я могу сказать, что нервы ее напряжены, однако она еще не готова обратиться с просьбой к Кларе. «Оставайтесь здесь, моя дорогая», — говорит ей Клара. Мы вдвоем с ней возвращаемся в соседнюю комнату, где она протягивает мне книгу. Это «Саламбо» Флобера. Признаюсь, что никогда не мог ее одолеть. Клару это приводит в восторг. «Я рада слышать это от вас. Мне ее рекомендовал тот приятель из Брюсселя. Я множество раз бралась за нее, но так и не продвинулась дальше сотой страницы. Экзотическая сторона этой истории меня совсем не увлекает. И все эти современные писатели оставляют меня равнодушной. Например, Моро». Я не могу с этим согласиться. «Мое настроение меняется. Иногда мне нравится запах ладана и блеск золота. Это обладает свойством успокаивать». — «Вы еще большая эпикурейка, чем я, Клара!» Я отдаю ей Флобера, которого она ставит точно на прежнее место. «Княгиня Полякова и леди Кромах по-прежнему живут здесь?» Она подтверждает это. «Совершенно точно, они выходили из этой комнаты. Полагаю, что происходит начало связи или встреча после разлуки». Мне это неизвестно. «Княгиня, несомненно, очень увлечена. Что касается леди Кромах, то я бы не рисковала. Кажется, она старается понравиться княгине, но я не уверена, что ее может увлечь страсть. Возможно, она для этого слишком умна. Вы испытываете к ней влечение?» Я отрицательно качаю головой. «Нет, не влечение, а, скажем, некоторый интерес. Я не припомню ни одной лесбиянки из тех, кого мне доводилось встречать, на кого бы она была похожа. Слишком самоуверенна, а? И все-таки она кажется мне самовлюбленной, чем большинство женщин, обычно окружающих княгиню Полякову». Клара опускается в кресло в стиле «либерти» и закуривает сигарету. «Я понимаю, что вы хотите сказать. Эта женщина идет своей дорогой, добиваясь внимания именно тех людей, которых желает она сама. В ней, однако, нет той ненасытности, которой так отличается Полякова. Хотите ли вы теперь, чтобы я послала за Лоттой?» Я отказываюсь, сделав знак головой. «Я с самого утра испытываю чувство голода, просто постоянно хочу есть. Позвольте мне оставить вас вдвоем с Александрой. Она обожает вас и будет счастлива остаться на какое-то время в вашем обществе. Я спущусь примерно на полчаса в гостиную». Клара кажется озабоченной. «Не хотите ли вы сейчас немного кокаина?» Я снова отказываюсь от ее предложения. «Возможно, чуть позже. Мне действительно ничего не нужно. Расскажите Александре какие-нибудь из своих приключений. Или дайте ей поспать. Я скоро вернусь». Спускаясь по лестнице, я понимаю, что мне не терпится узнать больше о том, как разворачиваются события, и я надеюсь узнать кое-что из того, о чем еще не успели сообщить в газетах. В такое время им не очень-то можно и верить. Гостиная полупуста. Здесь больше женщин, чем мужчин. Некоторые из девиц даже не удосужились привести себя в обычный респектабельный вид, который мадам требует от них. Они чувствуют себя расслабленно. Непринужденные позы и развязное положение их ног выдают их беззаботность; они безотчетно усвоили порожденные их профессией манеры, точно так же как военный на отдыхе в гражданской одежде сохраняет выправку или угольщик отдыхает дома на том боку, на котором привык работать. Я замечаю Каролину Вакареску, которая возбужденно беседует со старым джентльменом, одетым в пальто французского покроя. Раскинув руки, он качает головой. «Но зачем арестовывать его? Что он такого сделал?» Каролина замечает меня и подзывает к себе. «Рикки, скажите господину Шмессеру, что граф — честный человек». Я поднимаю брови. «Мюллер?» Господин Шмессер пожимает плечами. «Его поймали на месте преступления, в его руках были документы, предназначенные для Хольцхаммера. Дорогая моя, если бы вы оказались в его обществе, вас бы тоже арестовали. Считайте, что вам повезло».
«Они расстреляют его, Рикки», — говорит она мне. Я выражаю ей сочувствие. Она вот-вот потеряет могущественного покровителя и рискует тем, что долго не сможет его никем заменить. Зато я не могу пожалеть Мюллера. По правде говоря, я испытываю лишь удовлетворение при мысли, что его наконец схватили. «Каролина, — начинаю я, — если в моей власти помочь вам, то располагайте мной. Я не знаю точно, какой суммой денег располагаю в данный момент. Но я все сделаю, чтобы вывести вас из затруднительного положения». Я всегда испытывал симпатию к ней. «Они расстреляют Мюллера», —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76