Изо всех сил птица рвалась в небо. Падать ей не хотелось.
– Ага, – процедил Эндрю. – Готова. – Он налег на ручку и стал подтягивать чайку к себе. Та сопротивлялась, но тщетно. Ниже, еще ниже. Знатный будет обед. Говорят, на вкус что-то вроде курятины, только жиру побольше, а мяса поменьше. Чайка с жареной картошкой. И подливка. А может не дожидаться обеда? Просто вцепиться зубами в живую теплую плоть, выплевывая белые перья. Эндрю вытер губы и повернулся вправо. Ему почудилось движение. Точно. По причалу шла какая-то фря, а рядом с ней взрослый. Незнакомые. Они что-то вынюхивали возле лодок. Судя по виду – городские. Пришлые. Турье поганое.
Эндрю взглянул на чайку – та летела боком и телепалась, как воздушный змей. Потом он снова обернулся к приезжим. Вытащил из кармана нож, перерезал леску и отпустил несчастную птицу. Положил удочку, отошел от воды и посмотрел на свои серые кроссовки. Под ногами валялось до хрена всяких камней. Закидать этих городских, прогнать их начисто, чтобы духу их тут не было! Им только дай – понаедут и все изгадят, все на свой лад перекроят. Ничего так не хотелось Эндрю, как закричать: «Пошли вон, турье вонючее!». И швырять, швырять в них булыжники.
Он нагнулся и поднял камень поядренее. Теплый. А главное – увесистый, вполне можно вломить как следует. Эндрю сжал кулак, и вдруг накатила волна ужаса. Малый заметил, что дыхалка у него не работает. Словно из легких откачали весь воздух. От страха пот хлынул ручьем. В голове звучали слова старшего брата: «Городские, что сюда прутся, все кругом поганят. Рыбу нашу жрут. Всю треску повыловили своими траулерами, а мы – сиди без работы. Из-за них вся жизнь – в дырку! Моя воля – всех бы передавил».
В легких свистело. Едкий пот заливал глаза, и Эндрю зажмурился. Провел рукой по лицу. В голове звенела черная пустота, она пугала еще больше, чем ночные кошмары. Эндрю рванул вдоль бухты, словно хотел убежать от этого жуткого ощущения. Он стиснул в руке камень. Твердые грани впились в ладонь. Хлеб зачерствел, что ли? Эндрю поднес руку к глазам и понял что ничего не помнит. Как это так? Хлеб стал камнем? Парень совсем было растерялся, но тут он снова увидел девочку и мужчину. «Турье проклятое. Турье проклятое…»
Эндрю Слейд во весь дух помчался за чужаками. При таком весе бежать непросто, его мотало из стороны в сторону. Наконец он приблизился настолько, чтобы не промахнуться, и швырнул камень, словно гранату. Он хотел только напугать, попасть в мостки на пристани, но угодил девчонке в затылок и в полном обалдении кинулся к Слейдс-лейн. Легкие работать не хотели. Как набрать полную грудь воздуха – Эндрю не представлял. Что надо делать, чтобы дышать? Собственное тело показалось ему сломанной пластмассовой игрушкой. Он побежал еще быстрее, поскользнулся на повороте, упал и проехал плечом по асфальту. Кожу содрало как наждаком, в рану впились песок и мелкие острые камешки.
– Ой! – вскрикнула Тари и схватилась за голову.
– Ты чего? – Джозеф быстро повернулся и увидел, что лицо дочери перекосило от боли, девочка упала на одно колено. Он кинулся к ней, но споткнулся о кусок толстого каната. Удержать равновесие не удалось. Схватиться за Тари – тоже. Ботинки поехали по скользкой пристани. Джозеф начал заваливаться назад, судорожно размахивая руками. Он еще успел увидеть растянувшегося на дороге подростка, заметил синий внедорожник, который вывернул из-за угла и с визгом затормозил в полуметре от парнишки. Пытаясь не упасть, Джозеф судорожно дрыгнул ногой, но из-за этого еще сильнее оттолкнулся от деревянных мостков пристани. Он рухнул плашмя в ледяную воду, больно ударившись о поверхность.
Дыхание сразу перехватило. Промежность свело от холода. Растопырив руки, он опускался все ниже, воздух рвался из легких. Наконец Джозеф понял, что больше не погружается, и открыл глаза. Светящиеся пузырьки мелькали вокруг. И тут на расстоянии вытянутой руки Джозеф увидел человека. Человек внимательно разглядывал его сквозь прозрачную зеленоватую воду. Белое сморщенное лицо ничего не выражало. Тяжелая куртка и толстый вязаный свитер висели мешком. Джозеф конвульсивно задергался, пытаясь выплыть. Неподалеку маячило еще одно тело. Женщина в белой ночной рубашке с широкой шелковой окантовкой пристально смотрела на Джозефа. Она не двигалась, только пряди волос медленно шевелились.
Джозеф барахтался, раздвигая упругую воду. Больше всего он боялся, что костлявые руки схватят его за лодыжки. Но утопленники и не пытались его удержать, они по-прежнему спокойно висели у илистого дна. С их губ не сорвалось ни одного пузырька, и только глаза следили, как Джозеф поднимается на поверхность.
Суббота, вечер
Ким пошла в спальню. На лестнице валялась светловолосая дочкина кукла, ступенькой выше – книга сказок и белая футболка. Ким нагнулась к ним и вспомнила, как сегодня утром по всем каналам показывали субботние мультфильмы. У Ким они всегда были связаны с детством – и своим, и Тари. Хотя дочь мультики не любила, да и вообще телевизор смотрела редко. Ей нравились только передачи о животных. Ким привыкла, что Тари всегда рядом, без нее в доме стало пусто и тоскливо. Хорошо, конечно, пожить некоторое время исключительно для себя, но когда одиночество берет за горло, никакая свобода уже не в радость. А ведь Тари не будет считай целый месяц. Эта мысль отдалась почти физической болью, желудок скрутило в тугой узел.
«Ее не было всего три дня», – урезонила себя Ким.
Наверху она заглянула в комнату Тари. Там вся стена была завешена изображениями всяких сказочных существ, которых Тари сама придумала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147