Джозеф почтительно оглядел ноги доктора и провел его в комнату Тари. На столике у кровати горела лампа под розовым абажуром.
Девочка лежала с закрытыми глазами.
– Еще ведь не Рождество, – пробормотала она, словно поздоровалась с доктором.
Томпсон, от которого пахло чесноком и вином, удивленно поднял мохнатые брови и шагнул в комнату. Возле кровати в оцинкованном тазике с водой плавало синее полотенце. Доктор поставил чемоданчик на пол, открыл его и вздохнул.
Тари снова забормотала:
– Я и подарок еще не приготовила.
– Подарок? – Томпсон крякнув присел на кровать. – Проклятые колени. Чтоб вам!.. – Доктор повернулся к девочке и заговорил совсем другим тоном. – Привет, Тари. – Порылся в чемоданчике. – Меня зовут доктор Томпсон. Сейчас будем с тобой температуру мерить, ладно?
– Это же для индюшки, – не открывая глаз, пролепетала Тари.
Доктор хмыкнул:
– Так ты у нас индюшка и есть. Жареная. Температура у тебя как раз подходящая. Может, откроешь глазки? – Томпсон встряхнул градусник и попытался разглядеть деления. – Ни черта не вижу. – Джозеф взял градусник и, убедившись, что столбик ртути застыл ниже отметки «тридцать пять и пять», вернул доктору.
Вдруг Тари посмотрела на них. Мокрые пряди прилипли ко лбу.
– Ну-ка, птичка, раскрой клювик.
Девочка нехотя подчинилась. Томпсон вложил ей в рот градусник, встал и закряхтел, держась за поясницу.
– Я уже вам говорил: от шишки на голове температура обычно не поднимается. – Он повернулся к Джозефу. – Это больше похоже на грипп. Где-нибудь продуло, теперь организм с инфекцией борется. Кстати, дышит она как?
– Дышит?
– Ну дышит, знаете, вдох-выдох, – он пальцем показал на свой рот.
– Да нормально.
– Ну и славно.
– Может, ее опять в больницу отвезти?
– Смотрите, вам решать. На рентгене никаких изменений не видно. Камень попал вот сюда, – доктор похлопал себя по затылку. – Тут кость самая крепкая. Вот если бы в висок или в темя, тогда было бы из-за чего беспокоиться. К тому же шишка во-о-он какая, а это всегда хороший признак. – Доктор прищурился и внимательно посмотрел на Джозефа. Он вытащил из кармана очки и нацепил их на кончик носа. – Что это вас так трясет?
– Ерунда, одежда не до конца просохла. Сколько продержится температура?
– Недолго. Я вам что-нибудь выпишу. Если жар не спадет, положите ее в ледяную ванну. – Он понимающе улыбнулся Тари. – Вот дурацкое дело, такую штуку во рту держать. Да?
Девочка молча кивнула.
– Вы не передадите термометр? – попросил он Джозефа. – А то спина у меня тоже не гнется. «Врачу, исцелися сам». Черта лысого.
Джозеф и сам очень хотел посмотреть на ртутный столбик, но пришлось передать градусник Томпсону. Врач поднес его к глазам, встряхнул, сунул в чемоданчик, а взамен вытащил оттуда флакон с таблетками.
– Вишневые. – Он подмигнул Тари. – Эх, сам бы жевал! – Томпсон передал две таблетки Джозефу.
– Съешь, пожалуйста, заинька, – попросил Джозеф.
Тари послушно открыла рот. Начала жевать пилюли, перекатывая их языком, закрыла глаза, передохнула, потом снова принялась за пилюли.
– Можно водички?
Джозеф взял с тумбочки стакан и поднес его край к губам дочери, осторожно приподняв ей голову. Тари сделала глоток. Порыв ветра ударил в стекло, дождь хлынул с новой силой, где-то перед домом о стену застучали провода…
– Порядок?
Тари кивнула.
– Вы сами-то как себя чувствуете? – Томпсон внимательно глядел на Джозефа.
– Никак не согреюсь. – Джозеф заметил, что все еще держит стакан, и аккуратно поставил его на тумбочку.
– Сплошные огорчения. Да и в сегодняшнем вашем купании тоже радости мало. – Томпсон посмотрел Джозефу в глаза, очевидно, ждал, что тот на что-нибудь пожалуется. Помолчали. По стеклу барабанил дождь. Томпсон повернулся и взглянул в темноту. – Ну и ночка! Да не переживайте вы так, Тари быстро поправится.
Они посмотрели на девочку. Похоже, заснула. Ее грудь мерно вздымалась.
– Ну что ж… – сказал Томпсон, поднимая чемоданчик.
– М-да-а… – протянул Джозеф.
– Если что, сразу звоните.
– Пап, расскажи ему про утопленников, – неожиданно бодрым голосом произнесла Тари.
Мужчины уставились на девочку, но она лежала совсем тихо, будто ничего и не говорила.
Джозефа затрясло.
– Боже! – выдохнул он.
– Это она во сне, – успокоил врач. – Когда жар, и не такое снится.
– Ну да, – выдавил Джозеф.
– Вообще-то я всегда любил смотреть такие сны, – признался доктор. – А самые интересные бывают перед тем, как лихорадка спадет.
«Солнечный дом». В ярко освещенном окне две темные фигурки – мать и призрак ее дочери. Они смотрят на отъезжающий от соседского крыльца внедорожник. В свете фонаря на углу бушуют косые струи дождя, на мгновение появляется лицо доктора. Машина спускается к рассыпавшимся по побережью огням поселка.
– Бедная девочка, – шепчет женщина. В соседском доме случилась беда. Ночь, отец наедине с больным ребенком. Бедняга, он, наверное, так беспокоится о дочери. Может, помочь? Надо пощупать лоб девочки, погладить по щеке, убедиться, что она выздоровеет, переживет эту страшную ночь. Но примет ли отец помощь чужой женщины, впустит ли, ведь он не звал ее?
Дочь-призрак отворачивается от окна и смотрит на темную комнату. Свет почти не проникает с улицы в дом. Затаив дыхание, девочка прислушивается к шуму на нижнем этаже. Вскоре под лестницей раздаются медленные неуверенные шаги. Слышно тяжелое мужское дыхание. Муж.
– Пришел, – испуганно говорит дочь-призрак.
Женщина не двигается, ее лицо почти сливается с темнотой, только на щеке играет лучик света от уличного фонаря. В доме тишина. Снаружи по крыше стучит дождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147