.. А немец тем часом все ближе
подступает.
- Та годи вам, мамо, и чего вы таку панику наводите... Накладайте лучше
еще вареников, бо Динка голодная!
С матерью Федорка говорит особым тоном, капризным, ворчливым, не
допускающим возражений, вроде держит мать в узде, и мать слушается дочки,
хотя это не мешает ей, выйдя из терпения, трепать свою Федорку за косы. Но
сейчас мать поспешно хватает миску и бежит к печке.
- Зараз, доню, зараз! Ешьте на здоровьичко, я богато налепила!.. А вы геть
отсюда! - шлепая полотенцем карабкающихся на скамью ребятишек, кричит она.
- Пораскрывали рты, как галчата. Ведь только-только кормила я вас, да не
накормишь никак, прости господи!
Насытившись, Динка разглядывает знакомую с детства федоркину хату,
привычно гладит русые и белые головенки федоркиных братиков и сестричек.
Сколько их, кажется, и сосчитать невозможно! Федорка - вечная нянька,
нянчилась с ними и Динка, приезжая летом на хутор. Мучились они с этими
малышами и играли в них, как в куклы. Приведут, бывало, к Динкиному пруду,
выкупают, посадят на песочек, а сами выстирают их рубашонки, разложат на
траве сушиться, и Динка бежит домой, шарит в буфете, прячет в карман
сахар, а то, залетев в кухню, хватает прямо со сковородки горячие котлеты.
- Куда ты? - кричат ей из дома, а Динки уже и след простыл, она уже на
пруду, кормит вместе с Федоркой своих галчат.
С нежностью вспоминает все это Динка. Подросли за зиму Федоркины
ребятишки, а помнят ее, улыбаются лукавые рожицы, прячась под стол. Динка
поспешно роется в карманах и сует в их грязные ручонки дешевые конфеты в
бумажках.
- О, бачишь, яка баловница приехала, теперь разве выгонишь их с хаты? -
выкладывая на рушник лепешки, добродушно ворчит Татьяна и, присаживаясь на
лавку, с робкой надеждой смотрит на Динку. - Ну, а что ж там в городе за
войну балакают?
Но Динка не успевает ответить, потому что на пороге вдруг появляется
Дмитро. Только Дмитро ли это? В таком же армяке, накинутом на плечи, в
вышитой по вороту рубашке, но это уже не подпасок, ухарски щелкающий
кнутом, и даже не тот Дмитро, с которым они позапрошлым летом учились
стрелять из обреза. Теперь это уже не хлопчик, а настоящий парубок, и
только круглые карие глаза и смущенная улыбка напоминают прежнего тихого
подпаска.
- Здравствуйте, - говорит парубок, снимая шапку. На коротко стриженной
голове у него оставлен мягкий чуб, он все время падает на лоб, и Дмитро
осторожно приглаживает его ладонью.
- Здравствуй, Дмитро! - вскакивает ему навстречу Динка.
- Здравствуйте, - смущенно повторяет Дмитро, отводя глаза и как бы нехотя
протягивая руку.
- Здравствуйте, Дмитро! - в тон ему повторяет Динка.
За столом, давясь варениками, заразительно хохочет Федорка:
- Бачилы, яки у них церемонии!
Дмитро тоже смеется и уже крепко, по-дружески жмет Динке руку.
- Ну, сядай, раз пришел, - поджимая губы, говорит Татьяна.
Она что-то имеет против этого гостя, но Федорка бросает на нее быстрый
сердитый взгляд и, придвинув к столу табурет, усаживает Дмитро за стол:
- Вот, ешь вареники. Хлеба бери!
- Да я не хочу! Я не голодный, - упрямится Дмитро,
- А я говорю - ешь! - сердится Федорка.
- Да что ты его приневоливаешь? Не хочет человек - так нет, пристала как
репей! - раздраженно гремит заслонкой мать.
- А я кажу - ешь, - настойчиво шипит Федорка.
Дмитро нехотя берет вареник черной от загара рукой и смотрит на Динку:
- Ну, что слышно в городе?
- То же, что у вас, - говорит Динка. - Ведь подумать только, второй год
война идет, солдаты не вылезают из окопов. Разутые, раздетые... Вася
пишет, зимой прислали сапоги, и вс„ какие-то недомерки, у всех ноги
растерты, портянки от пота и крови заскорузли... А кому дело до солдат?
Посмотрели бы, что в госпитале делается, когда раненых привозят! Класть
негде! Мышка по два дня домой не приходит. Ужас какой-то! Бросили людей на
бойню с голыми руками! Ничего толком не заготовлено! Пушек нет, ружей и
тех не хватает! А кому нужна эта бойня? Солдаты не хотят драться! -
возбужденно говорит Динка.
Дмитро поднимает голову и торжествующе смотрит на остолбеневшую Федорку.
- Да что же это ты, Диночка, говоришь? Солдат - он человек, призванный на
военную службу, тут хочешь не хочешь, а свою землю от ворога боронить
надо! - всплескивает руками Татьяна.
- А то его земля? Панская земля! - сердито вступает в спор Дмитро. - Когда
б за свою землю, так каждый пошел бы! В чем стоит, в том и пошел бы! -
дергая свой армяк, горячится Дмитро.
- Вы не понимаете, Татьяна, - торопится ему на помощь Динка, но Татьяна,
не слушая ее, наступает на Дмитро:
- Смотри какой пан объявился! Да где ж у солдата та земля? Ну вот, к
примеру, у тебя, Дмитро, - где твоя земля? Або у нашего батька?
- Так ведь про то же и говорим, - снова беспомощно вступает Динка, но
Татьяна машет рукой.
- Обожди, Диночка, обожди! Нехай он мне сам ответ подаст... Нехай скаже,
где его земля?
- Земля скрозь наша, крестьянская, не паны ее своим потом поливали, а
мужики... Вот и придет такой час, когда надо будет отбивать ее от панов,
вот тогда и драться будет за што! - сердито говорит Дмитро.
- Ой, божечка, божечка! - всплескивает руками Татьяна. - Да кто ж с тобой,
дурень, даже балакаты будет? Скрутят тебе паны по рукам, по ногам, ще и в
железо закуют!
- Не скрутят... - усмехается Дмитро.
- Да что ж он один, что ли, будет? - врывается опять Динка. - С ним весь
народ встанет! Вы думаете, народ ничего не понимает, да? Посидите-ка в
окопах да послушайте, что солдаты говорят, тогда узнаете! Да рабочих в
городе послушайте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17