Студенты уставились на нее.Что было внутри. Какое-то шевеление в воздухе.— Я поймал ее прошлой ночью в «Барабане».— Это невозможно, — заявил Прудер. — Вы не можете взять и поймать музыку.— А это что, по-твоему, парень? Клатчский туман?— И она сидела в этой кружке с прошлой ночи? — спросил Прудер.— Да.— Но ведь это невозможно!Прудер выглядел совершенно убитым. Некоторые люди прямо рождаются с инстинктивной верой в познаваемость мироздания. Ридкулли похлопал его по плечу.— Послушай, ты же знал, что непросто быть волшебником, разве не так?Прудер уставился на дребезжащую склянку и решительно сжал губы.— Верно! Мы разберемся во всем этом! Здесь должно быть что-то, связанное с частотой! Точно! Ужасный Тец, принеси хрустальный шар! Сказз, отмотай проволоки! Это должна быть частота!Банда Рока провела ночь в гостинице для одиноких мужчин на аллейке за Мерцающей Улицей — факт, небезынтересный для четырех боевиков из Гильдии Музыкантов, всю ночь просидевших у дыры в форме пианино на Дороге Федры.Сьюзан, потихоньку закипая, шагала сквозь комнаты Смерти и ощущала прикосновения страха, которые только усиливали ее ярость.Как можно хотя бы думать об этом? Кому может принести удовлетворение роль воплощения слепой силы? Ну что же, пришла пора кое-что изменить…Она знала, что ее отец уже пытался кое-что изменить. Но только — будем откровенны — из-за своей сентиментальности.Он стал герцогом по милости Кели, Королевы Сто Лат. Она знала, что титул герцог означает «военачальник». Но ее отец в жизни никого не сразил. Все свое время он путешествовал по Равнине Сто из одно жалкого города-государства в другое, разговаривал с людьми и пытался заставить их разговаривать с другими людьми. Насколько было известно Сьюзан, он не убил ни одного человека, разве что ему удалось заговорить до смерти пару-другую политиков. Все это не казалось подходящим занятием для военачальника.Она шла через зал жизнеизмерителей. Самые высокие шкафы тихо потрескивали, когда она проходила мимо.Она будет сохранять жизни. Хорошим прибавится срока, а плохие будут умирать молодыми. Все будет сбалансировано, а как же. Она ему покажет. А что до ответственности… ну что ж, люди все время что-то меняют. Перемены — это все, ради чего они живут.Сьюзан открыла следующую дверь и вступила в библиотеку. Эта комната была даже больше зала жизнеизмерителей. Книжные шкафы высились подобно скалам, а потолок скрывала дымка.Конечно же, думала она, было бы ребячеством считать, что ей достаточно взмахнуть косой, как волшебной палочкой, и мир станет прекрасным. За одну ночь. Все это займет какое-то время. Тем более ей как можно скорее надо приниматься за работу.Она подняла руку.— Я не собираюсь говорить тем голосом, — заявила она. — Все это не более чем ненужный спектакль, притом довольно дурацкий. Мне просто нужна книга Импа-и-Селлайна. Спасибо.Вокруг кипела библиотечная жизнь. Миллионы книг потихоньку писали сами себя, шурша как тараканы. Она вспомнила, как сидела тут на коленях, точнее, на положенной на них подушке, поскольку собственно колени отсутствовали как таковые. Как следила за костлявым пальцем, следующим за строчками по мере их возникновения. Она училась читать по книге своей жизни…— Я жду, — многозначительно сказала Сьюзан.Ничего.Она сжала кулаки.— ИМП-И-СЕЛЛАЙН.Книга возникла прямо перед ней. Она едва успела подхватить ее, прежде чем та хлопнулась на пол.— Благодарю, — сказала она.Быстро пролистав страницы его жизни, она всмотрелась в последнюю. Затем принялась торопливо просматривать их в обратном порядке, пока не наткнулась на ясное описание его смерти в «Барабане». Это было совершеннейшей неправдой. Он не умирал. Книга лгала. Или — и она знала, что эта как раз точка зрения правильна — книга говорила правду, а лгала реальность. Более важным было то, что с момента его смерти книгу заполняла музыка. Аккуратные нотные знаки покрывали страницу за страницей. Пока Сьюзан смотрела, несколько опрятных завитков образовали скрипичный ключ. Что оно хочет от него? Почему сохранило ему жизнь? И — что было жизненно важно — Сьюзан сохранила бы ему жизнь все равно. Она ощущала такую уверенность в этом, как будто носила в голове железный шар. Это было абсолютно непреложно. Она никогда не встречала его раньше, не обменялась с ним ни словом, он был просто неким человеком, но именно его она бы спасла.Дедушка сказал, что она не имеет права позволять себе подобных поступков. А что он вообще об этом знал? Он же никогда не жил.Блерт Видаун делал гитары. Это была спокойная работа, приносящая удовлетворение. На изготовление приличного инстумента у них с Гиббссоном, подмастерьем, уходило около пяти дней, если дерево было в достатке и грамотно выдержано. Он был добросовестным мастером, посвятившим совершенствованию инструмента многие годы, и сам неплохо играл на нем.На его взгляд, гитаристы делились на три категории. Первые — и их он считал настоящими музыкантами — работали во Дворце Оперы или в одном из маленьких частных оркестров. Затем шли фолк-музыканты, которые не умели играть, но в этом не было ничего страшного, поскольку петь они тоже, как правило, не умели. И наконец, все эти хум-хум трубадуры и прочие темные типы, для которых гитара — как, скажем, алая роза в зубах, коробка конфет и стратегически расположенная пара носков — еще один вид оружия в битве полов. Эти вообще не играли, за исключением одного-двух аккордов, но именно они были постоянными покупателями. Выпрыгивая из окна от разъяренного мужа, они постоянно забывали, что инструмент следует держать над головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97