А вдруг Сикандеру скажут, что его помилуют, если он расскажет, кто ему помогал? Почему бы ему не проговориться? Будь Корундель на его месте, она бы непременно выложила всю правду!
Стражник поспешно доложил пресвитеру Иоанну о том, кто к нему пожаловал, распахнул двери и отступил в сторону. Придворные швырнули Сикандера на пол, а принц Ташиш вошёл в кабинет, упал на колени и покаянно склонил голову:
— Прости, о отец мой и повелитель! Мои слова, произнесённые в запальчивости, навлекли беду на наш дом!
— О каких запальчивых словах ты говоришь? И почему ты преклонил колена, как тот, кто просит о пощаде? — в тревоге вопросил пресвитер Иоанн. — И почему Сикандер лежит ниц на полу?
Принц Ташиш торопливо поведал отцу всю историю от начала до конца и более винил себя в ревности, зависти и легкомыслии в речах, нежели распростёртого на полу Сикандера. Когда принц закончил печальный рассказ, пресвитер Иоанн подошёл к нему, поднял с колен. Глаза владыки сияли, полные гордости за сына.
— Да, сын мой, — сказал он, — ты был не прав в своей горячности и ревности, ибо никому не дано встать между тобой и мной! Ни принцесса Балкис, ни кто бы то ни было иной не мог бы оспорить твоего права на престол, ибо ты — законный наследник, и этого права у тебя никто не может отнять, потому что только дитя монарха обладает мистической связью с родной страной и её народом. Однако в твоём грядущем правлении все твои родственники станут для тебя источниками силы, и более других — принцесса Балкис, ибо она уже теперь является могущественной волшебницей, а с возрастом только станет сильнее. Нет и не будет более прочной опоры для престола, нежели она!
Но принц Ташиш не решался поднять голову.
— Но когда эта опора попала в руки наших врагов…
— Это воистину великая угроза, — согласился пресвитер Иоанн. Голос его прозвучал серьёзно и скорбно. Он устремил взгляд на Сикандера. — И нет оправдания предательству, из-за которого возникла эта угроза! Говори, Сикандер, ибо над твоей главой нависла тень ятагана палача! Как ты отыскал этого шамана?
— Он — аптекарь, — выпалил Сикандер. — Тот самый, что дал мне зелье.
— Вот как? И как же ты подсыпал это зелье в питьё принцессы?
Сикандер молчал. Он не знал, что отвечать. Как он мог ответить, не предав Корундель? И как мог царь знать об этом?
На самом деле пресвитер Иоанн пока только догадывался о том, как все произошло. И догадаться было несложно, поскольку его племянница, покидая трапезный зал, была в добром здравии.
— Ты не мог этого сделать сам, потому что в личных покоях принцессе прислуживают только женщины. У тебя наверняка была сообщница, женщина. Назови мне её имя!
Сикандер оторвал голову от пола, уставился на Иоанна, не мигая, но не сказал ни слова.
— В конце концов ты назовёшь мне её имя, — заверил его пресвитер. — И лучше, чтобы ты сделал это пораньше. — Он обратился к стражникам: — Отведите его в темницу. Давайте ему каждый час по глотку воды, но не кормите. Если он не заговорит до завтрашнего рассвета, я подумаю о более строгом наказании.
Стражники подхватили Сикандера под руки и выволокли за дверь. Двоим вельможам, которые привели Сикандера, пресвитер Иоанн сказал:
— Вы можете идти. Мне нужно поговорить с сыном наедине. Принц побледнел.
Придворные поклонились и пятились до самого порога, переступив его, они проворно развернулись и поспешно удалились. Оба думали о судьбе, ожидающей Сикандера, и поторопились рассказать о разговоре в кабинете владыки своим приятелям.
Остальных придворных они нашли в просторном зале с высоким потолком, полом, устланным персидскими коврами, и стенами, расписанными фресками. Одни вельможи и дамы сидели на стульях, другие устроились на разложенных по коврам подушках, и все без умолку говорили о том, что случилось утром. Увидев вошедших, все встали и набросились на них, требуя новостей.
— Царь не винит в случившемся принца Ташиша, — сказал первый вельможа.
Присутствовавшие взволнованно и удивлённо зароптали хотя некоторые из них хорошо знали, что владыка вряд ли дойдёт до того, чтобы возложить вину на сына.
Корундель прикусила губу и сжала пальцы в кулаки. Ей нестерпимо хотелось задать один вопрос, но она надеялась, что кто-нибудь сделает это за неё. Некоторые придворные поинтересовались:
— А что с Сикандером?
— Он во всем сознался, — сказал второй вельможа. — Но царь знает, что у него была сообщница. Однако Сикандер не назвал её имени.
Корундель чуть на ковёр не рухнула от испытанного ею облегчения.
— Царь велел заковать Сикандера в кандалы и сказал тюремщикам, чтобы те морили его голодом, покуда он не назовёт имени сообщницы, — сказал первый. — Но я так думаю: если он не заговорит до зари, пресвитер отдаст его в руки мастеров пыточных дел.
Корундель прикрыла рот ладонью — но недостаточно плотно: её испуганный стон все же услышали. Одна из дам обернулась и сочувственно посмотрела на неё:
— О, ведь ты с ним была так близка, милочка, правда?
Другая дама злорадно усмехнулась:
— Ещё как близка! И теперь боится не за него, а за себя! Думаю, мы нашли сообщницу Сикандера!
Ещё несколько соперниц Корундель радостно вскричали и, бросившись к ней, схватили её за руки.
Одна из камеристок принцессы порывисто шагнула к Корундель и, прищурившись, спросила:
— Прошлой ночью ты прислуживала в опочивальне принцессы?
— Я только оказала любезность Кринсис! — вскричала Корундель. — Подменила её!
— Так и было! — воскликнула Кринсис, проталкиваясь сквозь толпу. — Я… Мне нездоровилось.
— А когда я видела, как ты крадёшься к себе в комнату среди ночи, мне показалось, что ты чувствуешь себя более чем хорошо, — язвительно проговорила одна из женщин постарше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141