При слове «должен» глаза Алисанды сверкнули, однако она ответила ровно и спокойно:
— Это мне безразлично, покуда он будет считать меня своим сюзереном в этих провинциях, как считаете вы, герцог и герцогиня.
— Дейнтенир достался мне в наследство от бездетного дяди, — напомнил Алисанде Драстэн. — Но права моего сына на эти земли будут куда как более серьезными. Он унаследует эти провинции сразу от двоих родителей, и потому они должны войти в его королевство.
— Дейнтенир он получит как ваш сын, а Пикту — как сын Петрониллы, — решительно возразила Алисанда, — а это значит, что каждую из провинций он унаследует от одного родителя. Неужто я должна отдать свое северное побережье вашему семейству всего лишь по причине половинного права наследования?
— Предоставьте эти провинции самим себе, ваше величество! — воскликнула Петронилла. — Я унаследовала Пикту от моего отца, и я — ваш вассал, но у меня не один сын, а трое. Когда я умру, пусть Бриону достанется Пикта, пусть она станет суверенным княжеством.
Тут на жену обрушился Драстэн:
— Так ты готова разделить королевство только ради того, чтобы твой любимчик не подчинялся старшему брату?
— А вы, сударь, готовы Бриона лишить всего? — парировала Петронилла. — Его брату вы уже даровали весь Уэльс, а ему не дали Шотландию!
— Шотландия и Бретанглия стали единым королевством еще тогда, когда мой отец-шотландец женился на матери-англичанке! — буркнул Драстэн. — И более эти страны разделять нельзя!
— Ну так отдайте Бриону Пикту в единоличное княжение!
— Пусть берет!
— Но я этого не говорила, — заметила Алисанда. Драстэн на это и рассчитывал.
Голосом, в котором зазвенел металл, Алисанда продолжала:
— Пикта принадлежит мне, но я с гордостью назову Бриона моим вассалом, если он присягнет мне на верность.
Драстэн вскочил. Физиономия его побагровела от возмущения.
— Так вы смеете отрицать мое право на эти земли? Если я говорю, что моему сыну достанется Пикта, она ему достанется, с вашим согласием или без оного! А когда он женится на Розамунде, ему перейдет и Тулен!
— Дейнтенир, Пикта и Тулен? — вскричал Мэт. — Но ведь это же треть Меровенса!
— Право на наследие ясное и неоспоримое, — прогремел Драстэн. — Если треть вашей страны по праву принадлежит моему сыну и его жене — что ж, будем считать, что вам не повезло.
Алисанда застыла как каменная. Только глаза ее бешено сверкали. Мэт, свирепо усмехнувшись, поднялся и шагнул было к королю Драстэну, но тут снова вмешалась Петронилла.
— Пикта должна достаться Бриону, — упрямо проговорила она.
— Пикта — крошечная провинция с каменистой почвой, там даже нет ни единого рудника, — заметила Алисанда. — Она бедна, там мало воинов. Будь она отдельной страной, ее бы быстро захватили Меровенс или Бретанглия или, того хуже, — Ибирия.
— Пикта победит и останется свободной, — заявила Петронилла, — если ею станет править могущественный Брион.
— А он что же, такой особенный воин, твой совершенный рыцарь? Сверхчеловек, да? — ехидно поинтересовался Драстэн.
— А вы завидуете собственному сыну? — парировала Петронилла, и пошло-поехало...
Алисанда, не в силах скрыть изнеможения, откинулась на спинку стула.
Все понимали, что ни та, ни другая сторона не пойдут на уступки и что вопрос можно решить только войной. Драстэн и Петронилла просто-напросто пытались спровоцировать Алисанду на то, чтобы она дала им повод объявить войну, а она приняла твердое решение на провокации не поддаваться. К счастью для нее, король с королевой никак не могли друг с другом примириться и не демонстрировали должного единства — это было Алисанде на руку.
Мэт вздохнул. Похоже, предстоял долгий-предолгий вечер.
* * *
Общий зал в придорожной гостинице «Улитка-скороход» то и дело оглашался взрывами хохота. Тут и там звучали то непристойные стишки, то нестройное пение. Под невысоким потолком клубился дым очага. Стропила почернели от копоти, копившейся веками в помещении с плохой вентиляцией. На огне благоухал котел с жарким и вращались несколько вертелов с дичью.
В двух противоположных углах заливались менестрели. Им можно было не опасаться за то, что один из них заглушит другого — каждого из них не было слышно уже в двадцати шагах от того места, где он пел. Окрестные улицы были не самыми безопасными в городе, да и весь район не принадлежал к самым рафинированным — что ж, солдаты-северяне вряд ли отвели бы душу на свой вкус в более роскошном месте.
Служанки-подавальщицы, пробиравшиеся от столика к столику сквозь толпу посетителей, отличались завидными формами. Хозяин наполнял столовым вином из здоровенного бочонка одну кружку за другой. Был он розовощекий, весьма дружелюбный и улыбчивый малый. Пусть он взмок от пота, но ему было от чего улыбаться — посещение его, кабачка бретанглийскими солдатами, сопровождавшими короля с королевой, сулило немалую выручку. О, конечно, гости наверняка могли перессориться с местными, поспорив из-за того, что говядина и эль вкуснее, чем лягушачьи лапки и вино, но до драки дело вряд ли бы дошло, поскольку самых отчаянных задир проститутки уводили наверх. Так что теперь бретангличане резались в шашки и кости с меровенцами, по-приятельски поддевая друг дружку. Помимо всего прочего, каждый всегда мог сослаться на то, что недопонял своего собеседника-собутыльника из-за жуткого акцента.
Неожиданно раздался пронзительный женский крик, и с лестницы кубарем скатилась Лаэтри, одна из самых искушенных в искусстве любви куртизанок. Все, как по команде, умолкли, и все взгляды устремились в ту сторону. По лестнице торопливо сбегал бретанглийский вельможа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140