Кроме того, и сам Рамон очень серьезно относился к религии.
И все же брат Игнатий прав во многом, да у девушек должны существовать твердые принципы, которых они могли бы придерживаться, и тогда эти принципы придадут им сил, чтобы сказать «нет». Что же касается его рассуждений насчет того, что сила проистекает от Добра и Зла, то это знакомо каждой матери, как только она начинает бояться за глупого малыша, которого должна защищать. Но как отличить хороших, добрых людей от плохих, злых? Хороший человек может поначалу показаться отталкивающим — обычно хорошие люди не стремятся специально понравиться, а вот плохие — мастера притворяться.
Я сказала об этом брату Игнатию, и он растолковал мне, что к чему.
* * *
Брат Игнатий кивнул:
— Это верно, леди Мэнтрел. Но здесь, в нашем мире волшебства, вы можете заглянуть в сердце человека с помощью магии. — Монах подошел к окну и указал во внутренний двор замка. — Ну вот, взять, к примеру, стражника, который стоит слева от дверей. Попробуйте произнести такое заклинание, которое позволило бы вам познать его истинную сущность.
Химена нахмурилась:
— Не совсем уверена, что понимаю вас, но давайте посмотрим, что у меня получится. Мне нужно сочинить свое собственное стихотворение?
— Да, — кивнул монах. — Но только в нем должно быть сказано о том, что его истинная сущность должна открыться только вам, а не всем остальным. Не заставляйте его менять свое обличье.
— А! Понимаю, — кивнула Химена. — То есть заставить его раскрыться субъективно, а не объективно. Это я сумею.
— Понимаете? Сеньора, ваши слова непонятны мне, но вам ведомо многое, что я не могу постичь. — Брат Игнатий жестом пригласил Химену к окну. — Вы мастерица читать стихи, сеньора. Давайте посмотрим, что вы сумеете сочинить.
— Сочинить? Ну это же очень просто. Надо вспомнить какое-нибудь английское предложение, а потом присоединить к нему другое, в рифму, вот и все.
Химена пристально вгляделась в стражника.
И Рамон, и брат Игнатий внезапно ощутили, как вокруг них сосредоточились магические силы — силы, которые Химена призвала себе на помощь.
А Химена прочитала:
Стоит у двери бравый стражник,
Он с виду парень неплохой,
А вдруг он бабник, или бражник,
Или картежник записной?
А вдруг он лишь блюдет приличья?
А вдруг он негодяй и вор?
Открой мне стражника обличье,
Волшебный, прозорливый взор!
— Там ведь и другой стражник стоит, — вмешался Рамон. — Не должна ли моя жена уточнить?
— Она смотрит именно на того, на кого я ей указал, — успокоил Рамона монах.
Химена неожиданно глубоко вздохнула и прижала руку к груди. Но то был не вздох облегчения — нет, скорее ужаса! Брат Игнатий в мгновение ока оказался рядом с ней.
— Что вы видите?
— Змею! — воскликнула Химена. — Его голова вдруг превратилась в змеиную, и я вижу раздвоенное жало!
Брат Игнатий сурово воззрился на стражника.
— Вы увидели его истинную сущность, сеньора Мэнтрел. В душе он предатель, а может, и вражеский лазутчик.
А стражник неожиданно вздрогнул и заозирался.
— Он чувствует, что кто-то изучает его! — воскликнул брат Игнатий. — Прекратите! Назад!
Но прежде чем они успели отскочить от окна, раздался удар грома, и замок тряхнуло с такой силой, что все трое с трудом удержались на ногах. А потом грохот превратился в раскаты смеха — смеха какого-то великана. Осторожно выглянув в окно, Рамон и Химена увидели троицу гигантских джиннов, повисших над замком. Каждый из них сжимал в руке по огромному камню. Размахнувшись, джинны швырнули камни в крепостную стену.
Химена оправилась от шока, раскинула руки и запела, но, увы, она опоздала.
Один камень попал прямо в башню. Стены и пол лаборатории монаха содрогнулись.
Химена, Рамон и брат Игнатий схватились за руки и удержались на ногах только потому, что поддерживали друг друга. Когда наступила минутная передышка, брат Игнатий, тяжело дыша, проговорил:
— Это не простое совпадение! Быстро, на крепостную стену, к бойницам!
Они бегом бросились к лестнице, а в это время замок вновь сотрясся до основания, и чета Мэнтрелов вряд ли бы удержалась на ногах, но бежавший впереди брат Игнатий расставил руки и не дал супругам упасть. Мэнтрелы налетели на монаха сзади, но тот крепко уперся ногами в камень, и все остались целы.
— Спасибо, святой отец, — дуэтом прошептали Мэнтрелы.
— Не стоит благодарности. — Брат Игнатий уже бежал дальше. Он направлялся к бойницам. — Скорее!
Они выскочили из башни, и в это мгновение джинн, собравшийся швырнуть в стену очередной камень, заметил их и прицелился.
Однако на сей раз Химена была готова отразить атаку. Она раскинула руки, прочла стихотворение по-испански, и камень, неожиданно изменив траекторию полета, приземлился на холме, даже не долетев до стены замка.
Джинн злобно взревел, рука его описала круг — как только круг замкнулся, в руке гиганта появился новый камень.
Поодаль, на крепостной стене, в это время трудились Савл, Мэт и младшие маги, их помощники. Взявшись за руки, они читали хором свое стихотворение.
Камни застыли у джиннов в руках, а потом и вовсе упали у их ног.
Джинны яростно взвыли и бросились к замку. Но вот продвижение их замедлилось, они как бы наткнулись на некую невидимую преграду и отскочили от нее. Джинны что-то выкрикивали, колотили по невидимой стене громадными кулачищами. Один из них попробовал подпрыгнуть повыше, а когда это не получилось, опустился почти до земли и попробовал пройти под невидимой преградой. Но в итоге он подскочил вверх так, словно подпрыгнул на батуте.
Химена несколько мгновений не спускала глаз с джиннов, а потом опрометью бросилась к Мэту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123