обратите внимание на шрам во весь лоб. Но взгляните, вот что интересно. — Он поднес лампочку так, что стали видны сцены, выгравированные на боковой стенке гробницы. Две из них были батальные, третья изображала город с церковными шпилями. А вот на могильной плите, в ногах, виднелся черный спрут с человеческой физиономией, волочащий в каменный грот человека. Лица человека в рыцарских доспехах не было видно.
— Этой сцены не мог понять никто, — сказал Гейерстам. — Об осьминогах в тогдашней Европе слышали мало.
Они стояли молча, разглядывая барельеф. В склепе было, как и полагается, сыро и холодно. Карлсен зарылся носом в воротник, сунул руки глубоко в карманы. Это был не тот бодрящий морозец, что снаружи, а холод тяжелый, какой-то удушливый.
— Очень странно, — произнес Фаллада бесцветным голосом. — Не могу сказать, что мне здесь нравится…
— А что?
— Воздуха как будто не хватает.
Гейерстам с любопытством взглянул на Карлсена.
— А вам? Как, в целом?
«Прекрасно», — хотел по привычке брякнуть Карлсен, но почувствовал, что вопрос задан неспроста.
— Что-то подташнивает.
— Извините, можно подробнее?
— Как подташнивает?
— Да, прошу вас.
— Н-ну… Будто бы чуть покалывает в кончиках пальцев, и лицо ваше кажется расплывчатым. Да и в глазах рябит.
Гейерстам улыбнулся и повернулся к Фалладе.
— А у вас, часом?…
Фаллада был явно задет.
— У меня все в полном порядке. Карлсен, возможно, выпил лишнего за обедом.
— Нет. Причина в ином. Я чувствую то же, что и он. Со мной это здесь случается всегда, особенно в полнолуние.
— Опять привидения с лешими? — спросил Фаллада с чуть заметным сарказмом.
— Нет, — покачал головой Гейерстам. — Дух графа, думается мне, почивает спокойно.
— Тогда что?
— Давайте выйдем наружу. Меня это начинает угнетать.
Граф вытер пот со лба. Карлсен с радостью шагнул следом. Едва ступил за порог, как тошноты словно не бывало. В свете электрических ламп цвета органа казались веселыми и яркими. В глазах больше не рябило.
Гейерстам опустился на переднюю скамью со спинкой.
— То, что там сейчас с нами произошло, с привидениями, похоже, никак не связано. Эффект сугубо физический, все равно, что почувствовать головокружение от хлороформа. Только здесь не химия, а электричество.
— Электричество? — переспросил с удивлением Фаллада.
— Нет-нет, я ни в коем случае не хочу сказать, что его можно измерить лямбдометром, хотя, может, и недооцениваю такую возможность. Единственно, мне кажется — что налицо некоего рода запись, вроде магнитофонной.
— И что за запись?
— Поле, сродни магнитному. Это из-за окружающей нас воды. — Он повернулся к Фалладе. — Даже вы его в какой-то степени ощутили, хотя вы и не так чувствительны, как капитан Карлсен. То же самое чувствуется и в лаборатории Магнуса. Правда, там оно меньше, потому что выше уровня озера.
— У вас есть какое-либо тому доказательство? — осторожно спросил Фаллада.
— Научного нет. Но больше половины из тех, кто входит туда в полнолуние, испытывают подобные ощущения. Некоторые даже падали в обморок. Вы заметили, — обратился он к Карлсену, — что дискомфорт вдруг резко улетучился, стоило переступить порог? Сфера действия этого поля строго ограничена. Я даже засек, где граница: точно в семнадцати сантиметрах от двери.
— Если это действительно электрическое поле — должен быть какой-то способ его измерить, — сказал Фаллада.
— Не сомневаюсь, но я психолог, а не физик. — Гейерстам поднялся. — Ну что, двинемся к дому?
— Но одного я так и не пойму, — признался Карлсен. — Почему именно неприятная атмосфера? В чем тут дело?
Граф выключил свет и тщательно запер дверь.
— Коснусь лишь событий, происходивших в стенах лаборатории. Там все сказано, в записях. Магнус практиковал черную магию. И кое-что из того, что он творил, настолько ужасно, что лучше не упоминать.
Под деревьями шли в молчании.
— А часовня? — подал голос Фаллада.
— Точно. Склеп. Откуда там такая атмосфера? Ведь Магнус был уже мертв, когда его туда положили? — Карлсен почувствовал, как волоски на шее встают дыбом. — Звучит, конечно, не по-научному, но тем не менее.
— Может, просто страх всех тех, кто заходил в склеп? — рассудил Фаллада.
— Да уж, воистину; если вообще находились такие смельчаки. После смерти Магнуса часовня двести лет простояла запертой на ключ и два засова. Ею вообще перестали пользоваться из боязни потревожить его дух.
И далее, до самого дома, все трое не проронили ни слова. Свет в библиотеке был погашен, но комнату озаряло пламя в камине. На диване сидела Сельма Бенгтссон.
— Остальные ушли спать. Я решила дождаться вас.
Карлсен опустился возле нее.
— Все в порядке. Хотя со мной кое-что и было.
— Думаю, мы все заслуживаем немного бренди, а? — обратился к гостям Гейерстам.
— А вы что-нибудь почувствовали? — спросила девушка у Фаллады.
— Я?… Не знаю. Согласен, гнетущее место…
— Хотя вы и не верите в вампиров, — колко заметил граф.
— Таких вот, что оживают после похорон, — уточнил Фаллада. — Вампиры — одно дело, привидения — другое, — сказал он, понюхав бренди.
— Я понимаю, о чем вы, — кивнул граф. — Если так, то и я не верю в привидение. Но не думаю, что сейчас мы говорим именно о нем.
— М-м-да… Человек, воскресающий из мертвых… В сущности, разве не одно и то же?
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82