Молодая пара, облокотившись на поручень, ограничивающий узкое
пространство палубы, наблюдала, как на фоне темного ночного моря на долю
секунды вспыхивал и вновь исчезал живой свет маяка.
- Это маяк, не так ли?
Дик слегка придвинулся к девушке, незаметно скользя по поручню.
- Входной огонь, - начал объяснять он. - Не знаю почему, но его
называют "стартовым", хотя больше подошло бы название "финишный".
Молчание. Затем последовал новый вопрос:
- Вы не американец?
- По рождению - англичанин, по привычкам - канадец, а вообще - тот,
за кого меня обычно принимают. Словом, ренегат.
Она тихо засмеялась в темноте.
- Не думаю, что это очень хорошее слово. Интересно, могла бы я
встретить вас, когда только села в Мадейре на пароход? Вообще-то на борту
этого судна чрезвычайно много странных людей.
- Спасибо на добром слове, - сказал Дик серьезно. Она запротестовала,
но он продолжал: - Наверное, вообще нет ни одного океанского судна, где не
находилось бы множество подозрительных людей. Я дам вам сто миллионов
долларов, если вам удастся совершить путешествие на суденышке, на котором
хотя бы один из пассажиров не скажет: "Боже, что за плавучий зверинец!" -
имея в виду остальных. Что самое странное в судовой жизни - не хватает
нахальства подойти и заговорить с человеком, который вам нравится, пока до
порта прибытия не останется всего лишь один день. Чем пассажиры занимались
все остальное время - мне ни за что не понять. Пять прошедших от Мадейры
дней я не мог заговорить с вами, вплоть до сегодняшнего дня! Вот это
испытание!
Девушка немного отстранилась от него и выпрямилась.
- Мне, пожалуй, следует спуститься вниз, - промолвила она. - Уже
довольно поздно, и завтра нам рано вставать.
- Хотелось бы знать, что вы думаете на самом деле, - сказал Дик очень
спокойно. - Может быть, о том, что я через мгновение возьму вас за руку и
скажу, как было бы чудесно, если бы мы всю жизнь плавали под звездами, как
сейчас... и все такое. Но я так не поступлю, хотя признаюсь - ваша красота
привлекает меня, я ею восхищаюсь. Я знаю, что вы красивы, поскольку в
вашем лице нет ничего лишнего (он услышал ее смех). Это красота
совершенства. Если бы ваш нос был толстым, глаза маленькими, а ваша фигура
- как карта, на которой показана плотность населения, я восхищался бы
добротой вашего сердца, но я бы не отнес вас к классу Клеопатры. Держу
пари, что она была не так уж хороша собой, если то, что о ней говорили,
соответствовало истине.
- Вы снова собираетесь за границу? - с некоторым сожалением девушка
повернула разговор в русло, которое было менее затруднительным.
- Нет, я останусь в Лондоне, на Кларгейт-Гарденс. Я получил милую
квартирку. В ней можно сидеть в центре любой комнаты и без труда касаться
стен рукой. Но для человека без амбиций этого вполне достаточно. Когда вы
будете в моем возрасте (а 14 сентября мне исполнится тридцать - можете
присылать цветы), вам будет приятно где-нибудь осесть и следить, как
вращается старый мир. Я буду рад вернуться домой. Лондон удерживает тебя
и, как только ты устаешь от него, он окутывает тебя туманом, как липким
газом, и ты уже не можешь найти выхода.
Она вздохнула:
- Наша квартирка еще меньше вашей. Мадейра показалась мне раем после
Корам-стрит!
- А номер дома? - дерзко спросил Дик.
- Один из многих, - улыбнулась девушка. - А теперь мне действительно
пора идти. Доброй ночи!
Он не последовал за ней, а прошелся к борту судна, откуда мог
наблюдать, как стройная фигурка быстро пересекала опустевшую палубу.
Дик терялся в догадках. Что могло ее забросить на Мадейру? Он не
относил ее к категории тех счастливчиков, которые, чтобы избежать суровой
английской зимы, могли позволить себе следовать по пути весеннего
равноденствия. На этот раз она показалась ему еще красивей, чем вначале, -
прекрасная бледность лица, легкая раскосость ее серых глаз
свидетельствовали о Востоке. Хотя лицо ее не было совсем уж бледным, но и
розовым его назвать было нельзя. Возможно, красная герань ее губ по
контрасту создавала это ощущение бледности. Тонкая? Нет, она не была
таковой. Дик считал, что тонкие люди - это хрупкие создания, а она была
гибкой и пластичной.
Удивленный тем, что невольно занялся анализом ее достоинств, он
прошелся по палубе и зашел в курительную комнату. Хотя было уже больше
одиннадцати ночи, столы были заняты и за ними сидело довольно много
народу. Дик подошел к столику в углу и остановился, наблюдая за игрой,
пока крупный мужчина, сразу по прибытии на судно зарекомендовавший себя
общительным собеседником и удачливым игроком, после множества тяжелых и
обидчивых взглядов не бросил карты.
- Пора спать! - прорычал он, собрал свой выигрыш и поднялся. Перед
Диком он остановился: - На прошлой неделе ты выиграл у меня сотню. Прежде
чем покинешь это судно - вернешь!
- Вы желаете чеком или наличными? - вежливо спросил Дик. - Что для
вас предпочтительнее?
Великан помолчал какое-то время, затем сказал: - Выйдем! - Дик
последовал за ним на плохо освещенную прогулочную палубу. - Послушайте,
мистер! - продолжил великан. - Я все ждал подходящего случая поговорить с
вами. Я не знаю тебя, хотя твое лицо и кажется мне знакомым. Я работаю на
этой линии вот уже десять лет и могу позволить лишь легкую конкуренцию, но
не более! Мне не нравится, что такой ханыга, как ты, донял меня и ободрал
на сотню с помощью моих же крапленых карт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57